Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры

И, кстати говоря, — подчеркнул Хилари, — его называть убийцей совсем уж некорректно. Просто произошло нелепое, дурацкое недоразумение, которое, увы, привело к случайной смерти от мышьяксодержащего препарата, предназначенного для проверки состава грибов. А за ним, в свою очередь, увы, последовала вопиющая ошибка судьи в напутственном слове коллегии присяжных, среди которых число идиотов превышало обычную норму. Ну и наконец после долгого и томительного ожидания правда восторжествовала в форме успешной апелляции. Винсент, — подытожил хозяин усадьбы, — человек, жестоко и несправедливо обиженный правосудием.

— Как же вам удалось набрать такой необыкновенный штат прислуги? — поинтересовалась Трой.

— А, уместный вопрос! Видите ли, покупая «Алебарды», я преисполнился решимости не только восстановить их былую славу и репутацию, но и возродить прежние обычаи. У меня не было ни малейшего желания угрюмо препираться тут с какой-нибудь деревенской старой каргой или нанимать какую-нибудь супружескую пару непредсказуемых неаполитанцев, которые сначала недели две будут пичкать меня своими макаронами, а потом исчезнут без предупреждения в неизвестном направлении. С другой стороны, найти нормальных цивилизованных работников, особенно в нашей округе, — по-моему, неосуществимая задача. Поразмыслив об этом немного, я, так сказать, записался на прием к моему будущему соседу — начальнику тюрьмы «Юдоль» майору Марчбэнксу и поделился с ним своей проблемой. Мне всегда было ясно: из всех преступников приятнее всего иметь дело именно с убийцами. То есть хочу сказать — с убийцами определенного сорта, конечно. О, в этом деле я разборчив и нетерпим. Головорезы, набрасывающиеся на полицейских или стреляющие в них, никак не соответствуют моим стандартам, и с ними под одной крышей в самом деле жить опасно. Другое дело — тихий, приличный «однодельник», которого на единственное преступление толкнула единичная, не имевшая прецедентов вспышка эмоций, спровоцированная каким-нибудь исключительным обстоятельством. Такой человек, как правило, впредь станет вести себя хорошо. И знаете, Марчбэнкс полностью согласился с моей теорией. В общем, обдумав это вместе, мы договорились: при первом же выпуске на свободу подходящих личностей я получу право сразу подобрать себе из них кого захочу. Они уж точно не откажутся — для них это станет своего рода реабилитацией. К тому же я ведь так богат — готов платить щедро.

— И что, у них там уже имелась готовая полная партия?

— Пришлось подождать, пока они, образно говоря, один за другим не стали попадать ко мне в мешок. Некоторое время я жил очень скромно, только с Катбертом и Кискоманом, мы занимали всего четыре комнаты в восточном крыле. Но мало-помалу «личный состав» пополнялся: к тому же «Юдоль» — не единственный мой поставщик. Вот еще в «Скрабс»[67] очень мне помогли, а Найджела я получил, как вы знаете, из Бродмура. Между прочим, — добавил Хилари, — в этих моих контактах нет ничего оригинального. Та же идея активно муссировалась еще в Викторианскую эпоху, причем с подачи не кого-нибудь, а самого Чарльза Диккенса, а значительное время спустя, пусть и в качестве шутки, ее подхватил сэр Артур Уинг Пинеро[68]. Я лишь, если можно так выразиться, адаптировал ее к современным условиям и довел до логического конца.

— Мне пришло в голову, — заметила Трой, — вот что: существует весьма незначительная, но все же вероятность того, что Рори, мой муж, каким-то образом причастен к аресту одного или нескольких ваших… работников. Что, если?..

— У вас нет никаких причин для беспокойства. Начать с того, что об этой вашей родственной связи они ничего не знают. А кроме того, если бы и знали, им все равно. Насколько я могу читать в их душах, никакой обиды на полицию ни у одного не осталось. За исключением разве что Мервина — бывшего шрифтовика, ну, вы помните. Ему представляется, что, поскольку его невинная домашняя ловушка была «направлена» как раз против категории лиц, которую полиция призвана преследовать, то понесенная им кара — за уничтожение одного из таких лиц! — явилась слишком, что ли, тяжкой, непропорционально суровой. Но даже этот обиженный человек — заметьте! — держит зло скорее на прокурора и вообще на сторону обвинения, чем на полицейских, непосредственно арестовавших его.

— Надо полагать, это очень великодушно с его стороны, — отозвалась Трой.

Все такие и им подобные разговоры происходили во время первых, так сказать, ранних сеансов позирования. Теперь же, к пятому дню ее пребывания в «Алебардах», Трой и Хилари стихийно выработали для себя какой-то странновато-товарищеский стиль отношений. Дела с портретом продвигались прекрасно. Художница работала с необычной для себя стремительностью, почти без осечек и промахов. Все шло хорошо.

— Я так рад, — говорил Хилари, — что вам удается остаться на Рождество. Жаль только, ваш супруг лишен возможности к нам присоединиться. Вот ему бы мои методы, наверное, показались интересными.

— Да, он сейчас в Австралии, по одному делу об экстрадиции.