Однажды в России

Десять лет назад, когда Лена, беременная и совершенно растерянная, поздней осенью приехала сюда, не зная, как поступить, Зинаида Афанасьевна уговорила ее согласиться на брак с арестованным внуком и, опустившись перед нею на колени, поклялась, что, если Сергей после суда не возьмется за ум и не станет честным человеком, она первая скажет Лене, чтобы подавала на развод.

- Не перерешишь? - помолчав, заговорила старуха. - Ведь ты не молоденькая, вон седины сколько блестит на солнце. - Лена отрицательно покачала головой.

- Тогда прямо говори, чего от меня требуешь.

- Я ни на что не претендую, хочу лишь ясности, больше ничего. Мне все равно, где мы будем с Александром - на Красной улице или на Гражданке. Только, пожалуйста, избавьте меня от...

- Будешь жить, где живешь, - перебила старуха властным тоном Вассы Железновой. - Внуку я мозги вправлю. Помоги встать.

- Куда вы?

- Пойду в церковь.

- Вас проводить?

- Проводи. Заодно зайдешь за Сашенькой. С ужином меня не ждите.

Выходя за калитку, Лена окинула взором старый дом с запущенным садом на косогоре. Здесь она после родов прожила одиннадцать месяцев, врезавшихся в память на всю оставшуюся жизнь. Благодаря Зинаиде Афанасьевне, в ту пору еще крепкой настолько, что она освободила Лену от домашних забот, ей удалось закончить институт, не потеряв ни одного года. Тогда это имело громадное значение, потому что каждый рубль был У них на строгом учете, а Сергей нуждался в продуктовых передачах, на что уходили последние деньги. Старый дом видел ее радость и ее горе, и сейчас Лена не могла определить, чего было больше - первого или второго...

Старая Зинаида Афанасьевна оправдала на сто процентов чаяния Лены: в понедельник, 26 июня, Сергей собрал свои пожитки и переехал на Красную улицу.

47. ПРОБЛЕСК НАДЕЖДЫ

К исходу лета у Тизенгауза форменным образом опустились руки. Исключая редкие выходы в город на безрезультатные поиски работы, он, согнувшись на табуретке, целыми днями с отрешенным видом сидел в кухне своей квартиры на Бутлерова и беспрестанно курил. Пройдет еще сколько-то дней, в лучшем случае недель, уголовное дело из городского суда на Фонтанке перешлют на Выборгскую сторону, в суд первой инстанции, для исполнения приговора, и тогда произойдет непоправимое - коллекции будут раздроблены и окончательно разворованы. А он, увы, ничего не может противопоставить осененному законом произволу. На словах все, к кому он обращался, обещали всемерную поддержку, а практически не ударили пальцем о палец. Хотя нет, правление Ленинградского общества коллекционеров все же направило в президиум городского суда копию своего решения с рекомендацией проявить внимание к судьбе коллекции янтаря ввиду ее уникальной научной и художественной ценности. Но кто в наши дни считается с благими пожеланиями? Все пойдет прахом...

3 августа 1989 года судебная коллегия по уголовным делам Ленгорсуда рассмотрела кассационную жалобу с просьбой отменить несправедливый приговор от 21 июня, заслушала объяснения самого Тизенгауза, его адвоката, а также заключение прокурора, надзиравшего за рассмотрением дел в судах, сочла, что проявленная небрежность при обыске квартиры осужденного не влияет на юридическую квалификацию им же содеянного, и вынесла определение: приговор народного суда оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.

Адвокату как-то удалось пронюхать очень отрадную, на его взгляд, подробность - один из трех судей, оказывается, не разделил позицию своих коллег и написал особое мнение, но Андрей Святославович не захотел напрасно обольщаться: по закону все решается большинством голосов, а особое мнение втуне прилагается к делу в запечатанном конверте. "Будем жаловаться в надзорном порядке?" - без всякого интереса осведомился адвокат, когда они получили на Фонтанке копию определения. "Нет", - через силу вымолвил Тизенгауз, осознавший бесперспективность дальнейших попыток лбом прошибить стену.

Обращение с жалобами в надзорные инстанции подразумевало новые траты, на что требовались средства, которых не было: Марина снесла в ломбард даже обручальное кольцо...

Тягостные размышления Тизенгауза прервала телефонная трель. Звонил профессор Крестовоздвиженский. У него, как он соизволил выразиться, есть экстраординарное предложение - познакомить Андрея Святославовича с человеком, чья дьявольская проницательность не имеет аналогов. Уж если сей провидец не укажет выход из пикового положения, тогда вообще не на что рассчитывать. Короче, он, Крестовоздвиженский, завтра к восемнадцати часам заедет за Тизенгаузом.