Однажды в России

Крестовоздвиженский певуче просигналил, после чего кто-то, предварительно заглянув в глазок, привел в действие электромотор с приводом, раздвигавшим ворота на салазках. А за воротами перед взором Тизенгауза предстала нарядная, свежеокрашенная сторожка, окаймленная клумбами с кустами ронявших лепестки роз. Правее сторожки находился потемневший от времени гараж из кирпича на три машино-места, а на площадке перед гаражом ослепительно сверкала полировкой черная "чайка" с шелковыми шторками на окнах.

- Алексею Алексеевичу! - Крестовоздвиженский шариком выкатился из "волги" и пожал руку человеку, раздвигавшему ворота. - Пламенный привет от лица советской медицины!

- Рановато прибыли, Иосиф Николаевич, - заметил тот, взглянув на часы. Вам назначено на девятнадцать ноль-ноль, а сейчас только восемнадцать тридцать девять. Придется обождать. Присаживайтесь, в ногах правды нет.

- Спасибо, насиделся за рулем. Доехал я быстро, но не нравится мне, что на больших оборотах свечи забрасывает маслом...

Пока Крестовоздвиженский обсуждал с Алексеем Алексеевичем и с водителем "чайки" плюсы и минусы западногерманских запальных свечей фирмы "Бош", Тизенгауз закурил и осмотрелся. На лесистом участке площадью, наверное, не меньше гектара, в отдалении от ворот, за стволами порозовевших от заката корабельных сосен угадывались контуры просторного двухэтажного особняка, куда вела плавно поднимавшаяся вверх, усыпанная толченым кирпичом аллея, обсаженная буйно разросшейся сиренью. А возле ворот, как изваяние, без намордника и без поводка застыла немецкая овчарка, не спускавшая глаз с Тизенгауза.

Теперь у него не осталось и тени сомнения в том, куда его привезли. Не говоря уж о "чайке", один облик человека у ворот мог служить документом, удостоверявшим звание офицера госбезопасности никак не ниже майора. Примерно одних лет с Тизенгаузом, мускулистый и поджарый, "майор", знакомясь с Андреем Святославовичем, взглянул на него так, как будто сфотографировал.

Единственная поправка, внесенная Андреем Святославовичем в подтвердившуюся гипотезу, заключается в том, что дача была не частной, а ведомственной собственностью. Даже очень богатому, по советским меркам, человеку явно не по средствам соорудить подобную махину. К чему, например, частному лицу гараж на три автомобиля? Или жилая сторожка с верандой и розарием?

Тизенгауз успел докурить вторую сигарету, прежде чем со стороны аллеи послышались голоса и звук приближавшихся шагов. Первым шел священнослужитель в монашеской рясе и в фиолетовом клобуке. За ним вприпрыжку скакал черно-рыжий эрдельтерьер, зубами хватая священнослужителя за подол рясы, а сзади его догонял высокий шатен лет сорока - сорока пяти, одетый в светло-кофейную рубашку с короткими рукавами и в брюки той же расцветки. Добавь ему погоны со знаками отличия, промелькнуло в голове у Андрея Святославовича, и ни дать ни взять полковник армии США - спортивная фигура, осанка и короткая стрижка шатена точь-в-точь соответствовали разрекламированным в кино заокеанским стандартам. Однако твердой уверенности, что он здесь главный, у Тизенгауза все же не возникло - по возрасту и физической крепости он не мог быть инвалидом на пенсии.

- Яков, оставь в покое отца Серафима! - шутливо приказал шатен, пытаясь поймать эрдельтерьера за ошейник.

- Не беспокойтесь, Виктор Александрович, ваш Яша молодой, пускай порезвится, - с улыбкой проговорил священнослужитель, приглаживая растрепавшуюся на ветру бородку. - Не бойтесь, рясу не порвет, ткань прочная.

- Вы Якова не знаете, - рассмеялся шатен и, заметив гостей, приветливо поднял руку.

С лаем эрдельтерьер в три прыжка покрыл расстояние, отделявшее его от профессора Крестовоздвиженского, и встал на задние лапы, пытаясь, причем небезуспешно, лизнуть в лицо.

- Яшка, уйди, - отмахиваясь от пса обеими руками, взмолился Крестовоздвиженский. - Узнал меня, подлец!

Служивые люди, не мешкая, пришли в движение: Алексей Алексеевич заспешил к воротам, чтобы включить электромотор, а водитель "чайки" почтительно распахнул заднюю дверку для священнослужителя. Не шелохнулись лишь двое - овчарка, по-прежнему настороженно смотревшая на Тизенгауза, и сам Андрей Святославович, не сводивший глаз с высокого, как раз под стать ему, шатена, которого он мысленно определил как полковника Первого главного управления КГБ СССР, готовившегося здесь, в тиши Карельского перешейка, к ответственной командировке за кордон. Если окажется, что он тот самый юрист, тогда понятно, ради чего шатен стал знатоком международного права - ведь камуфляж цивилиста очень удобен для внедрения в капиталистическую среду.

- Счастливого пути, отец Серафим! - простился шатен со священнослужителем.

- Да пребудет в стенах сих Божья благодать! - Священнослужитель смиренно поклонился шатену. - Всевышний вознаградит вас за щедрость.

Как только "чайка" скрылась за воротами, шатен приблизился к гостям.

- Рад приветствовать тебя, Иосиф Прекрасный! - Он сперва пожал руку Крестовоздвиженскому, а затем обменялся рукопожатием с Тизенгаузом. Вороновский!