Однажды в XIII веке

Уже глубоко заполночь захмелевший Окинф, рядом с которым восседал чуть менее хмельной Степан, услышали стук воротного била. Степан сразу вскочил и вышел во двор, направляясь к воротам. Окинф, любопытства ради пошел за ним. Поднявшись на заборол над воротами вслед за Степаном, Окинф в неверном свете факелов увидел троих вооруженных всадников, старший из которых властным голосом зычно, как на рати то ли проговорил, то ли прорычал:

– Открывай ворота!

– Кто такие? – голос Степана был спокоен и ровен.

– От Ярослава Всеволодовича, князя Новгородского, Феофан, меченоша20 княжеский.

– Знаешь его? – тихо спросил Степан у Окинфа.

– Видал, вроде, подле князя в Новгороде – также тихо ответил Окинф – видно плохо.

Феофан поднял голову.

– Окинф Шило тут ли?

– Я Шило – Окинф также говорил спокойно.

– Грамота тебе от тысяцкого Вячеслава Гориславича.

Степан махнул рукой и кметь, стоявший в карауле, начал открывать ворота.

Окинф спустился с заборола во двор и подошел к Феофану, уже слезшему с коня. Вблизи он действительно узнал его – это и впрямь был дружинник из свиты князя Ярослава.

– Бражничаете? – Феофан сразу уловил исходящий от Окинфа и Степана запах.

– Заходи, и тебе нальем – ответил Степан.

– А не откажусь. Но сначала дело. Шило, вот грамота, чти.

Окинф развернул бересту, переданную ему Феофаном, и прочел: «Окинфу, десятнику. По княжьему и посадньчью слову едет к тебе Феофан, делай, что скажет. Степану тоже скажи.»

Пока Окинф разбирал буквы, Степан заговорил с Феофаном.

– Мы так скоро вас не ждали. Когда выехали?

– Часа четыре по полудни.

– Быстро добрались.

– Кони хороши. Выезжали одвуконь по дороге коней оставили в какой-то деревеньке. Ну, прочел? – Феофан был на полголовы выше Окинфа и поэтому смотрел на него несколько сверху вниз.

– Прочел – Окинф передал грамоту Степану. Тот прочитал, нахмурился.

– Где пленные тати?

– Там – Окинф указал рукой на клеть, где сидели взятые в плен разбойники.

– Выведи-ка мне атамана их, как его… Сипата.

Степан окликнул дружинника, закрывавшего ворота.

– Стреха, приведи Сипата сюда.

– И ворота не закрывай – добавил Феофан. Видно было, что он привык, что ему подчиняются все вокруг.

Стреха вопросительно взглянул на Степана, тот снова махнул рукой, делай, мол. Двое молодцов, которых Окинф тоже будто бы видел в княжеской свите пока молчали, стоя за спиной Феофана.

Сипат, видимо не спал, во всяком случае, сонным не выглядел. Увидев Феофана, прищурился и остановился было, но Стреха подтолкнул его в спину, и он неволей сделал еще несколько шагов вперед, но все равно стоял свободно и ровно, глядя Феофану в глаза. Роста они были почти одинакового.

– Этот что ли?

– Этот – ответил Окинф.

Даже, если бы он ожидал чего-то подобного, помешать все равно не успел бы. Феофан мгновенно выхватил висевший у него на поясе меч и одним косым ударом рассек Сипата от левого плеча до правого бока так, что голова с отрубленной правой рукой упали на землю отдельно от тела. Левая рука Сипата дернулась, разжалась из нее выпал маленький деревянный крестик, неизвестно кем переданный Сипату уже видимо тут, в Тёсове.