Однажды в XIII веке

– Вот что, Стриж. Поедешь сейчас в Тёсов. Скажешь Степану что татей кого побили, кого изловили, что Сипат у меня, живой. Здесь ещё у нас дела, так что из Турковиц выйдем изутра, пусть ожидают к полудню – баню, там, сам понимаешь. Ну, расскажешь, чего сам видел. Но, главное скажи Степану, что Сипат сказал, что сумь и емь вышли в поход на лодьях и сейчас уже в ижорской земле. За Ярославов поход мстят. Сколько их – неведомо, а только Сипат говорит, что вся земля собралась. Скажи, я Сипату верю, потому как назвал он и купца, что товар у него забирал и серебром расплачивался, и место, где товар хранит указал и свой собственный клад отдал. Понял?

– Понял.

– Выбери себе одного из ваших, тёсовских, сам за старшего и в путь, скоро, в ночь. Пусть Степан там сам думает кого еще упреждать. Может стоит в Ладогу грамоту послать. Я людей к полудню приведу.

– Добро, Шило.

– Ну давай, Стриж, с Богом. Не медли только и Степану скажи, чтоб не медлил. В Новгород гонца тотчас отправить нужно к Вячеславу Гориславичу, да, тот сам понимает.

Стриж развернулся и, также как раньше Сила, побежал выполнять поручение Окинфа.

Бражки или пива в деревне не было, поэтому разошлись по дворам быстро, оставив только одного кметя в стороже у возов. Окинф крепко опасался, что ночью крестьяне во главе с самим старостой не удержатся и потянут куль-другой соли – ищи его потом. Пленных татей поместили в пустом овине и тоже поставили сторожу. Разбираться что с ними делать Окинф решил утром.

Ночь прошла без происшествий. Сторожа у возов и овина сменилась дважды, и когда начало светать вместе с крестьянами Окинф поднял и своих людей. Тела погибших разбойников, уже осмотренные и обысканные с вечера (ни одного крещеного среди них не было) Окинф предложил Силе сбросить в болото, живых же связав друг с другом решили вести в Новгород. Выполняя своё обещание, Окинф отпустил Пелко – того парня из водской деревеньки Варасти, который первый начал отвечать на его вопросы. До Варасти, как узнал у него Окинф, было три дня пути – ничего, доберется.

Сипат вел себя тихо, заговорить с кем-либо не пытался, смотрел невидящими глазами перед собой и лишь иногда отрешенно устремлял взгляд в серое, с несущимися по нему рваными тучами, небо.

До Тёсова добрались без происшествий – и то сказать, какие происшествия могли случиться с отрядом в два десятка вооруженных кметей с тремя возами. Немного задержались на перевозе через Оредеж – брод был залит водой и возы пришлось разгружать и проводить через наплавной мост порожними, но и с этой заминкой справились быстро.

Степан встречал отряд у распахнутых ворот городка. Возы загнали внутрь, разгрузили, товар пересчитали и поместили в бревенчатый амбар на дворе у тёсовского старосты, с которым договаривался сам Степан. С этого момента Окинф за товар уже не отвечал и вздохнул с некоторым облегчением. Пленных, включая и Сипата, загнали в пустующую клеть внутри самого городка.

Пока занимались хозяйственными делами, Степан рассказал Окинфу, что Стриж прибыл к нему заполночь и что он уже отправил гонцов и в Новгород, и в Ладогу к тамошнему посаднику, хотя было ясно, что пока гонец доберется дотуда, будет, скорее всего уже поздно. В Новгород, кстати, вызвался ехать сам Стриж, только коня сменил. Степан рассудил, что так будет и лучше – Стриж участвовал в разгроме татей и лучше сможет ответить на вопросы боярина. В бересте, посланной Вячеславу Горсилавичу в Новгород Степан запросил распоряжений для Окинфа и его отряда – возвращаться им в Новгород или идти выдвигаться в свете новой угрозы со стороны суми в какое другое место.

Окинф же рассказал про стычку у Тёсова и про то, как он и Никита спасли Кирилла от разбойничьего ножа.

– Как же ты так попался? – Степан укоризненно посмотрел на брата.

– Я бересту срезал с березы – вон, Шило приказал – смотрю – мужик стоит на меня смотрит. Я его спрашиваю, мол, ты кто, сейчас людей позову, а он не слова говоря, на меня бросился. Я бегом, кричу, а он… Догнал, в общем.

– Да уж, напугал ты нас тогда. – усмехнулся Окинф – Ну, Никита добро стрелу пустил. То и хорошо, что все целы.

– Спиной к врагу никогда не поворачивайся – жестко проговорил Степан брату – у тебя нож в руках был, мог бы отступить, а не бежать.

– Да ладно, Степан, молодцом парень держался – примирительно пробасил Окинф – другой бы…

– Другой бы, может быть. А он воином собирается стать, а не монахом.

– Лошадь одним выстрелом сбил, когда Сипат на меня поскакал. Я и приказать не успел, а он уже стрелу пустил.

– Да, стрелы пускать он может – проворчал Степан – а вот головой соображать, видно не очень…