Однажды во сне. Другая история Авроры

— Но у них есть брат, то есть ты! — крикнула Аврора и тут же пожалела о том, что крикнула: надсаженное горло обожгло огнем. — А я была у своих родителей одна. Даже если они и надеялись, что у них после меня родится мальчик, как это утверждала Малефисента, этого так и не случилось. Так почему же меня задвинули в дальний угол и забыли там?

— Ну…

— Послушай, я готова поспорить, что твоих сестер чему-то учили. Пусть не армией командовать, но все же… По хозяйству, что ли…

— Конечно, — машинально, не задумываясь, ответил Филипп. — Бьянка у нас ведет все хозяйство в замке, а Бриджит после смерти матери взяла в свои руки торговлю с соседями. У нее даже появились, говорят, какие-то интересные идеи насчет того, как мирно решить таможенный спор на северном торговом пути…

— Вот видишь! — взвыла Аврора. — А я? А меня?

— Извини, — пробормотал принц. — Успокойся.

— Легко сказать «успокойся»! Скажи лучше, зачем принцессе или королеве красота и умение петь и танцевать? Кому они нужны, такие дары? Может, мне стать бродячим трубадуром, раз ни на что большее не я способна? Такую судьбу приготовили мне мои родители с того самого дня, как я появилась на свет?

— Ну зачем ты так… — принялся уговаривать ее принц. — Успокойся. Ты же знаешь, мы с тобой любим друг друга, поэтому…

— Знаю, знаю все, что ты хочешь сказать. Да, любим, но дело не в этом…

«А правда ли я его люблю?» — мелькнуло в голове Авроры. Да, ей припоминалось, что она была влюблена в принца, однако воспоминания эти были какими-то зыбкими, неточными. Словно не свои это были воспоминания, а чьи-то, дошедшие до нее в пересказе. А что она на самом деле чувствует к Филиппу? Может ли дать однозначный ответ на этот вопрос?

Аврора снова заплакала. Это было слишком, слишком. Два выдуманных, ложных детства и масса перепутавшихся друг с другом воспоминаний о них. И ни малейшего четкого представления о своем реальном прошлом. А взамен — только умение петь и танцевать.

Аврора забыла упомянуть еще про один свой дар, и напрасно. Ведь даже сейчас, с покрасневшими глазами и размазанными по грязным щекам слезами она все равно оставалась красавицей.

Филипп обнял ее за плечи, начал гладить по голове, успокаивать:

— Тише, тише. Постарайся немного поспать. Или хотя бы просто полежи, отдохни. Скоро рассвет, и как только встанет солнце, мы с тобой отправимся дальше. Закрой глаза, подремли. Не будет больше никаких кошмаров, я тебе обещаю.

Принцессе казалось, что ей совершенно не хочется спать, однако она очень быстро уснула и снов больше не видела.

* * *

Во второй раз Аврора проснулась от того, что ей в бок кольнуло что-то острое. Она открыла глаза, перекатилась на бок и увидела, что уколол ее меч Филиппа. Клинок так и лежал между принцем и принцессой. Настроение, в котором проснулась Аврора, было далеко не лучшим, однако, несмотря на это, она не смогла не залюбоваться мечом, провела пальцем по изящному орнаменту, обвивающему рукоять — позолоченные оливковые ветви, чеканные буквы, искусно ограненные и вставленные в металл драгоценные камни.

Затем принцесса осторожно приподняла меч. Он оказался легче, чем она ожидала, и на удивление ловко двигался даже в неопытной руке Авроры, послушно поворачиваясь в любую сторону. Держа меч в правой руке, принцесса провела левой рукой по его клинку — лезвие оказалось острым, как бритва, холодным на ощупь, а на левой его стороне виднелась маленькая зазубрина, оставшаяся после недавнего боя с демоном Озри.

Полюбовавшись на меч, Аврора осторожно опустила его на сено рядом со спящим Филиппом. Прислушавшись к себе, принцесса поняла, что совершенно не отдохнула и чувствует себя слабой, разбитой, что голова у нее мутная, туманная и ничего не соображает. Выходит, в мире своего сна тоже нужно как следует высыпаться, хотя это сон во сне?

Филиппа подобные мысли не занимали, видимо, ни во сне Авроры, ни во время сна во сне Авроры (полное сумасшествие!). Он спал спокойно, крепко и проспал еще довольно долго перед тем, как начал шевелиться и потягиваться.

Аврора следила за тем, как просыпается Филипп, вяло размышляя о том, что такой юноша, бесспорно, может поразить воображение любой девушки, хотя по-прежнему не верила в существование любви с первого взгляда. Принц Филипп, разумеется, хорош, во всех отношениях очень хорош, но связать свою судьбу с первым, можно сказать, встречным? М-да. Или это жизнь в лесу оказала на нее более сильное влияние, чем ей казалось?

На грани сна и пробуждения Филипп доверчиво, по-детски улыбнулся, и эта улыбка тронула сердце принцессы. Она наклонилась, чтобы поцеловать принца, пока тот не проснулся, но опоздала.

Филипп открыл глаза.

Аврора поспешно отпрянула назад.

Принц, кажется, ничего не заметил.

— Доброе утро! — помахал он рукой, продолжая улыбаться. — Давно же я не ночевал в стогу сена!

— А разве ты когда-нибудь раньше уже спал в сене? — удивилась Аврора.