Одно любовное зелье

– Да! Спасибо, что не один я так думаю. В общем, я решил, раз уж я такой бабник, то хотя бы буду им на самом деле. Что же страдать за репутацию своих предков и не вкусить плодов, да? Думал, она ревновать будет, приползет мириться или хоть сцену мне закатит. А она ходила с этой своей милой улыбкой и даже иногда пыталась заговорить, без упрека, по-дружески вроде. Милая-милая, ну просто святая. Всепрощающая, мать ее, Лира. – Палий зло оттолкнул подлетевшего игрушечного дракона. – А я не хотел, чтобы она меня прощала! Хотел, чтобы… сказала, что я ей нужен. – Палий грустно вздохнул.

– А сегодня что случилось?

– Подошла ко мне в коридоре. Говорит: мне нужна помощь. И глазами своими слезливыми смотрит на меня. Хотел послать ее… и не смог. Ее так трясло, Нат. Смотреть страшно. Говорю: тебе в лазарет надо. А она: мне нельзя в лазарет, там не понимают, что со мной, снова напоят эликсирами. И всё такое. Я знал, что у нее проблемы есть. Нервные. Трикс ее с Тристаном частенько какими-то эликсирами отпаивают. Не знаю, что там происходит, – когда мы встречались, не было такого. Ну ладно, нельзя так нельзя, поплелся с ней, как баран на веревке. – Палий досадливо скривился. Нат понимающе покивал.

– Привела меня к этой башне, говорит: открой, пожалуйста, замок. Ну я повозился минут десять и открыл. Она: большое спасибо, Палий. Это всё. – Его лицо перекосила ярость. – Именно так и сказала! «Это всё»! Словно я лакей какой-то! Я дверь распахнул – и туда. Она кричит, висит у меня на руке… Когда дело доходит до Лиры, я становлюсь психом, Нат, вот честно. Ни с одной девчонкой, кроме нее, я даже поссориться как следует не могу. Плевать мне, что они там мне говорят, в спину шепчут. Настолько все равно… а от ее «это всё» я… – Палий шумно вдохнул и с силой сжал кулаки перед лицом. – Взбесился! Залетел в эту башню, а она… она как хлопнется в обморок. Я подумал, что это я сделал. – С лица Палия схлынули все краски. – Подумал, может, я что-то непроизвольно наколдовал или… Она упала и затихла. Я ее трясти, по щекам там бить, перевесил на нее все свои амулеты – и ничего. Стою и не знаю, что делать, куда бежать, к кому. И помчался к тебе. Надо было нести ее в лазарет, а я растерялся. Ей же нельзя в лазарет. Дурак, надо было нести, а я… Не знаю. В общем, тебя нашел, а дальше ты знаешь.

Нат задумчиво, как делал это, когда не понимал планограммы чар, соединил кончики пальцев перед лицом.

– Что-то здесь нечисто.

– В смысле?

– Ты знаешь, что Таль дочка министра Таля?

– Ну да. И что?

– Он был в академии пару месяцев назад, когда у Лиры, кажется, был очередной приступ нервного расстройства.

– Откуда ты знаешь?

– Видел его в коридоре, когда мы с Джун… – Нат сделал неопределенный жест, и Палий понятливо кивнул.

– И что? Ну был он здесь. И?

– Ты сказал, что Лира изменилась. Как именно?

– Эм… Ты же знаешь ее – скромница, святоша.

– Да.

– Когда мы встречались, она не была такой. Она, конечно, добрая душа, но не всепрощающая тряпка, какой ходит сейчас. Могла и поязвить, и пошутить, и настоять на своем. Дружила с Патик! Лучшие подружки ведь были. А потом Джун стала для нее «слишком непорядочной и легкомысленной», понимаешь ли. А я слишком… хреновым, одним словом. – Палий все-таки схватил дракончика за хвост и запустил через всю комнату. Тот выровнялся и снова залетал как ни в чем не бывало.

– Полагаю, это ее Исповедница, – подвел итог Нат.

– Это невозможно. Лира неспособна такое сделать. Да и зачем ей? Что ей в ней прятать?

– Не прятать. Избавиться. От тебя, от чувств, от воспоминаний.

– Что?! И это возможно? Но как она могла ее сделать?

– Она из старой магической семьи. Кто знает, какие у Талей порядочки по воспитанию детей. Что, если ее отец наведывается сюда, как раз чтобы заставить ее…

Палий потер лицо ладонью.

– Этого не может быть. Он министр, Нат. Это же скандал невозможной величины. Сам подумай. Министр и темная магия.

– Она стала темной три года назад всего. До этого была просто такая же практика, как менталистика, на которую сейчас тоже уже спускают собак.

Палий смотрел в пространство перед собой.

– Почему она не сказала мне?.. Я бы помог.

– Может, ты стал уже не настолько близким. Потерял доверие.

– Я не терял. Меня его лишили, и точка, – огрызнулся Палий. – Ладно, допустим, Лира засунула всё связанное со мной в эту куклу. И что делать?

– Варианта три. Первый – разрушить Исповедницу. Все эмоции и воспоминания, заключенные в ней, навсегда будут утеряны. Лира останется такой, какая есть сейчас, и будет жить так, словно не было никогда тех мыслей, что она слила в куклу. Со временем они будут восстанавливаться, то есть она начнет чувствовать как раньше, постепенно. Но если слила воспоминания – они потеряются навсегда. Вполне вероятно, что на восстановление эмоционального фона могут уйти годы, возможно она никогда и не восстановит то…

– Этот вариант нам не подходит. Дальше, – отрезал Палий.