Одно сердце на двоих

Змея стремительно протиснулась в открывшийся проход. Открывшаяся ее глазам картина заставила зашипеть так яростно, что могущественнейшие маги Нарванны попятились. На своем месте остался только Лиорэль: в его ладонях набирало силу атакующее заклятье, но сейчас дочери Богини было не до сведения счетов. Ее подруга лежала на низком прямоугольном камне, бледная и почти безжизненная. Не раздумывая больше, кобра метнулась вперед, сбивая тело девушки с алтаря и оплетая ее кольцами. Маги что-то выкрикивали — Фалитте не было до них дела. Жар ее тела вырвался наружу, охватил пожаром вместе с бережно удерживаемой добычей, и через родную стихию дочь Богини устремилась за многие мили прочь, туда, где горел ее костерок.

Маги только выругались, когда похитительницы и след простыл. Все пошло прахом, обряд был нарушен, довести дело до логического завершения они не успели. Теперь все предстояло начинать сначала, снова искать девчонку, которая еще неизвестно где и в каком состоянии. Да и непросто теперь будет подобраться к Юноне — завладевшая ее телом тварь слишком хитра и коварна, чтобы вновь попасться в ту же самую ловушку.

Возбужденно галдящие и делящиеся предположениями мужчины не сразу заметили, что в подвальной комнате присутствует кто-то посторонний.

Фассат выдохнул сквозь зубы и подобрался первый. Вслед за некромантом насторожились и остальные. И замерли не дыша.

Стоящий у разбитой двери единорог был грациозен и хрупок. От сородичей его отличало только одно — сквозь изящно сложенное тело можно было пересчитать камни в стене.

— Та, Что Хранит, — медленно, через силу проговорил Отец-Дракон.

— Неужели? — Голос Духа Рога дрожал. — А я уж сочла себя злобной неупокоенной тварью, только и мнящей утащить весь мир за собой в могилу! Такой ведь вы меня считаете!

— Мы глубоко чтим подвиг, совершенный Киэ'Ланарт, — осторожно подбирая слова, проговорил мастер-некромант. — Но после гибели та, что сохранила наши миры, не обрела покой. Разве не самое большое желание любого немертвого существа — вернуть себе хотя бы подобие жизни?

— Вы боитесь меня, — горько отозвался единорог. — Я добровольно приняла участь, куда худшую, чем смерть! Я спасла вас! За вашу победу я заплатила страшную цену, но только так можно было остановить врага. А теперь вы решили, что я готова перечеркнуть собственную жертву, переписать историю в попытке обмануть судьбу. Я ведь понимаю, к чему все эти разговоры. Вы боитесь меня — моей силы, моего проклятия — а ведь я жизнь отдала, за таких как вы!

— В нас говорит не страх, а осторожность, — отозвался Лиорэль. — Тот, кто тебя погубил, был страшным противником…

— Я не побоялась выступить против него, — гневно топнул ногой единорог. — Хотя знала, что меня ждет. Не наитие вело меня вперед — знание собственной участи. Вы же выбрали легкий путь! Не мне вызов бросили — невинной девочке, пожалевшей меня из-за своей доброты! Она разделила со мной проклятье, она поверила в меня и поддержала.

— Мы не сомневаемся в достоинствах Юноны, — скрипнул зубами Владыка. — Но она слишком слаба. Эта ноша тяжеловата для нее. Если эта девочка хоть каплю дорога тебе, отпусти ее. Мы не желали зла вам обеим.

— Но вы чуть ее не убили, — горько сообщила Киэ'Ланарт. — Рог спрятан в ее теле. Доверши вы обряд, наша связь была бы разрушена, и мой рог убил бы ее на месте.

Потрясенные маги быстро переглянулись, а единорог с презрением добавил.

— Трусы! Какие же вы трусы!

Очертания призрака расплылись; мгновение — и о явлении единорога больше ничего не напоминало.

Глава 18. Таинственная незнакомка

Костер, разведенный в лесном овражке, протестующе затрещал, рассыпая по сторонам жгучие искры; языки пламени вытянулись вверх и сплелись в огненный шар. Тот обрел плотность, выкатился на землю, разметав горящий хворост, и оказался туго сплетенным в кольца телом огромной змеи с пылающей чешуей. Над клубком поднялась голова с раздутым капюшоном и яростно зашипела, высунув раздвоенный язык.

Пляшущие по золотисто-сероватым чешуйкам язычки пламени погасли, и кобра разомкнула свои объятья, выпуская из хватки человеческое тело, завернутое в полуобгоревший плащ.

Юнона вывалилась на траву, оглушенная и судорожно хватающая ртом воздух. Она скорее догадалась, чем почувствовала, как поднимают ее надежные руки названного отца. Коленки подломились, отказываясь держать тело, и девушка устало опустилась на землю. Вервульф сел рядом, придерживая ее за плечи.

— Юни! Юни! — Горячая змеиная голова скользнула по обнаженной руке. — Юни, ответь! Как ты?!

Та не отреагировала. Глаза девушки были широко распахнуты, расширившиеся зрачки почти поглотили радужку, а взгляд застыл. Грудь Юноны быстро вздымалась, дыхание было коротким и судорожным, как будто воздуха не хватало.

— Латона! — Кобра боднула девушку лбом и отшатнулась, трансформируясь. Мгновением позже Фалитта уже в человеческом обличье упала на колени и крепко сжала ледяные ладони Юноны.

— Что там произошло? — Вервульф спросил дочь Богини, но ответила Юнона. Она судорожно вздохнула и, запинаясь, выдавила.