Одно сердце на двоих

Голова до сих пор слегка гудела — у того, кто свалил наемника накануне, была тяжелая рука. Это вгоняло в состояние отстраненного равнодушия. Впереди вырисовывались целых два пути, каждый из которых вел через запертую наглухо дверь и различался только количеством пролитой крови. Нахлынувшие на узника меланхолия и созерцательное настроение совершенно не мешали тому машинально раскурочивать уже вторую пару кандалов. А там… Может и появится желание залить этот городишко кровью, расплачиваясь за неожиданное унижение.

Узник закрыл глаза и насторожился. Что-то менялось прямо здесь и сейчас, рядом с ним. Пространство разрывалось, впуская в ставший привычным мрак кого-то постороннего.

— Уй! — Приглушенный возглас и дребезжание задетой жестяной миски раздались одновременно.

Темноту разогнал белый огонек, ударивший по отвыкшим глазам яркой вспышкой. Узкая ладошка прикрыла сияющий шарик, и узник, проморгавшись, сумел рассмотреть незваного гостя.

Гость оказался девушкой: невысокой, худощавой, облаченной в нарядное шелковое платье и туфельки на каблуке. Русые волосы собраны в растрепанную косу, лоб нахмурен, взгляд исподлобья, губы прикушены. Стояла незнакомка близко, но так, что сразу не дотянуться. Осторожна, пусть даже пленник, прикованный цепями, не вызывал опасения.

— Кто ты? — Напряженно поинтересовалась девушка.

— Могу задать тебе этот же вопрос, — лениво откликнулся узник.

— Вообще-то в твоих интересах не темнить!

— Откуда тебе знать, что в моих интересах?

— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — Тихо возмутилась незнакомка.

— Ты всегда бесишься, когда не получаешь ответа? — Передразнил заключенный.

— Тьма! — Резко выдохнула гостья. — Ты в курсе, что очень скоро тебя поведут на казнь? Точнее, скорее потащат, учитывая твое крайне побитое состояние.

Узник мысленно усмехнулся. Кривить в усмешке губы было еще больно, кроме того, засохшая на лице кровь неприятно стягивала кожу.

— В курсе.

— Я могу тебя вытащить.

— Зачем? — Нет, что-то подобное бывший наемник предполагал, но если девчонку застукают в камере, на эшафоте будут ждать уже двоих. Интересно же, на какую награду она рассчитывает. А еще — откуда она знает, к кому пришла?

— Затем, что я могу помочь, — ответ девицы серьезно выбил узника из равновесия. Так же, как и ее встречный вопрос. — Но, сначала ответь: ты человек?

Бывший наемник только выразительно хмыкнул.

— Пес?

— Нет, — веско обронил пленник.

— Оборотень? — Прищурилась девушка.

— Нет.

— Эльф?

— Слушай, девочка, — вот с остроухим народцем бывшего наемника еще ни один самоубийца не сравнивал. — Я ведь и оскорбиться могу!

— То есть, ты не из Аванталиса? — Зачем-то уточнила девчонка.

— Так этот осколок все еще цел? — Искренне изумился узник.

Девушка кивнула и шагнула вперед, словно приняв решение. Тон ее голоса тоже изменился, став из настороженного деловым.

— Ладно. Времени мало. Я тебя вытащу, только ты делаешь все, что я скажу. Надо только что-то сделать с цепями.

Узник только вскинул брови: девица на полном серьезе полезла ковырять кандалы кинжалом. Пришлось вмешаться: поддавшийся наручник лопнул, стоило напрячь мышцы, а дальше уже дело техники.

Незнакомка только сглотнула, глядя, как избитый до полумертвого состояния узник рвет тюремные оковы голыми пальцами.

— Готово, — насмешливо отчитался тот, брезгливо стряхивая на пол оставшуюся от кандалов бахрому. — Можешь спасать меня дальше.

— Полный Балрог! — Вполголоса ругнулась спасательница, копаясь в мешочке, привешенном на поясе.

Мешочек явно был забит какими-то ненужными вещами; во всяком случае, искомое незнакомка вытянула не сразу. Узник с любопытством уставился на извлеченное огниво и пучок соломы, а девица тем временем попыталась высечь искру. Искра то отказывалась вообще появляться, то мгновенно гасла. Девушка тихо ворчала под нос и предпринимала новую попытку.

Бывшему наемнику это быстро надоело: он отобрал у девчонки огниво, высек искру, поджег солому и вручил девушке быстро сгорающий пучок.

— Ну и что дальше? — Голос мужчины звучал даже кротко и почти без издевки.

— Дальше? — Девица с сомнением посмотрела на солому, уронила в развязанный мешочек огниво, сунула догорающий «факел» в руки узнику и с сомнением заявила.

— В общем, что бы ни случилось, не выпускай моей руки!

С этими словами она одной рукой сжала ладонь узника, а другую бесстрашно сунула прямо в огонь.

Бывший наемник успел только ругнуться сквозь зубы и крепко притянуть к себе тело девчонки — частично, чтобы не сбежала, частично, чтобы замаскировать себя при переходе. А потом все поглотил огонь — жгучий, обжигающий, ужасающий, но полностью покорный чужой воле.

Мгновения, которые длился перенос, бывшему узнику показались вечностью. Пожалуй, если что и могло вывести его из равновесия, так это невозможность контроля над ситуацией и зависимость от чужой воли. Но все когда-нибудь заканчивается: пламя опало вниз, выпуская обнявшуюся парочку из огненных объятий.

— А-а-а! Чудовище! — Истошный крик резанул по ушам.