Одноклассники

Да и Пальтсер — не тот человек, с которым Эйно Урмет хотел бы провести сегодняшний вечер. Каким он стал за то время, что они не виделись? Ведь он оставался здесь. Он почти на два года моложе... да, Пальтсер был самым молодым в классе, поэтому, очевидно, не попал тогда в списки призывников. Что он тут делал? Кто он такой вообще? До чего же Ирис простодушна, никак не научится думать о сложных сторонах жизни. Конечно, было бы ужасно, если бы она стала трезво все взвешивать, превратилась в некую вычислительную машину, но ведь нельзя же и совсем бездумно относиться к жизни и людям.

Такого рода размышления нисколько не сглаживают дорогу, по которой катится тележка беседы. Болезнь Ирены, ее лечение и выздоровление, об этом, конечно, можно было говорить, да и Пальтсер проявлял интерес к подобным вопросам. Своей работы Урмет коснулся лишь двумя-тремя кисловатыми фразами. Деятельность Ирены в библиотеке Театрального общества, ее занятия по библиографии на заочном отделении университета, ее статья об одном из периодов развития эстонского театра, над которой она сейчас работает, — оттого и беспорядок на столе, — обо всем этом можно было говорить немного свободнее. Во всяком случае, заметных пауз не возникало.

Пальтсер отнесся к болезни серьезно. Он считал, что Эйно должен очень следить за Иреной, особенно в смысле работы. Перегрузки, по его, Пальтсера, мнению, прямо-таки гибельны. Тут Эйно вспыхнул. Справиться с Иреной не так-то просто. В ЦК комсомола она и «заработала» свою беду. Сам Эйно находился в Москве. А его молодушка в это время непомерно напрягалась, иногда не спала ночами, зимой, легко одетая, моталась по командировкам, питалась, конечно, где и как попало. Теперь, во всяком случае, в доме порядок.

Пальтсер взглянул на часы и заметил, что долго задерживаться не входило в его планы и даже кофе оказывается вроде бы излишней роскошью. Его деликатность была, правда, отклонена такой же деликатностью, но в то же время в серых глазах хозяина отразилось чувство облегчения, смешанного с оттенком дружелюбия. В школе Пальтсер всегда отличался тактичностью. Он любил хорошую шутку и не выносил насмешек или придирок. Наверное, поэтому, будучи младшим в классе, он лучше всего ладил с самым старшим из однокашников.

Женщины задержались в кухне, и разговор стал спотыкаться. Чтобы поддержать беседу, Пальтсер вынужден был обратиться к чуждым ему спортивным темам. В школе Эйно был известным спортсменом. А как теперь?

Конечно, в школе другое дело. Пальтсер ведь и сам знает, почему Эйно считал спорт важным для себя. В детстве он был слаб здоровьем, из-за этого даже в школу пошел позже. Но ему вовремя попалась в руки биография Амундсена. Да и теперь он не совсем забросил спорт. Зимой лыжи, летом волейбол. Если бы только времени, времени, которое ценится на вес золота, было побольше!

Наконец появились женщины с сервизом, с тарелкой, наполненной бутербродами, с дымящимся электрическим кофейником.

— Уверена, что заслужила сигарету, — сказала Айта, опускаясь в кресло у стола.

Ирена принесла ей из другой комнаты большую хрустальную пепельницу.

— Вот. Наверное, тебе такая подойдет. А теперь, дети, пейте кофе, закусывайте и прочее. Признаюсь, хозяйка я никудышная, то есть, если надо, приготовлю, а вот угощать не умею. Так что берите сами, ладно?

— Ну что ж, приступим, — сказала Айта низким голосом и первая придвинулась к столу. Она была в приподнятом настроении, и легкий румянец на ее широком, мягком лице так славно сочетался с темно-синим цветом глаз.

— Теперь, Вамбо, расскажи, чем ты занимаешься, где живешь и вообще что из тебя получилось? — потребовала Ирена сердечно, с искренним интересом.

Года два назад Пальтсер получил вполне устраивавшую его работу на заводе «Вольта», изготовлял там валы роторов или, вернее, был одним из звеньев длинной цепи, связанной с их производством. Здесь, при посторонних, он не стал вспоминать те захватывающие дни, когда он конструировал устройство для автоматического изготовления этих валов. Соединение многих отдельных процессов в работе одного агрегата — задача, требовавшая порядочного напряжения ума. Это было общее дело молодых инженеров и наиболее активных рабочих, благодарный материал для яростных споров и обсуждений. Пальтсер не знал, что потом стало с его начинанием: однажды утром, ранней весной, его вызвали в отдел кадров и произвели с ним расчет. Об этом он теперь упомянул. Рассказал о том, как жил впроголодь, ища работы, и, наконец, о своей теперешней вполне сносной жизни. Он работает слесарем на большом металлообрабатывающем заводе, зарабатывает неплохо, причем на заводе нашлись симпатичные и талантливые люди, вместе с которыми можно решать весьма интересные задачи.

На мгновенье в комнате возникла тишина, даже слышалось тиканье часов на камине.

— Но разве ты университет... Значит, университета... — Ирена никак не могла сформулировать вполне закономерный вопрос. Невозможно было представить себе Пальтсера вне сферы науки и техники, настолько он прославился своими способностями еще в школьные годы.