Одноклассники

— Я его не посылала. Как я могла его послать? Просто разыскала его, на этот раз одна. Помнишь, тогда наш поход кончился совсем иначе. Встретив тебя, я так живо все вспомнила... С Вамбо интересно разговаривать, верно? Он такой разносторонний и интеллектуальный. Как мне его жалко! А ты тоже придумала! Что за вопрос! Ну как я могла его послать к тебе? Я рассказала ему, как мы встретились и что с тобой стряслось за это время. И, знаешь, он вдруг так заторопился, что буквально выставил меня на улицу. Сказал, что хочет сейчас же тебя навестить. Что мне оставалось делать? Я сделала что-то не так? Скажи прямо!

Айта, дойдя до трамвайной остановки, положила руку в перчатке на плечо Ирены. Ее лицо приняло выражение мягкой иронии.

— На этот раз, кажется, нет... А вообще,... вообще...

— Что вообще?

— Не забывай, что у тебя есть муж, и даже уже больше, чем муж.

— Послушай, вы с Вамбо сговорились.

— А что, если бы даже и сговорились. Очевидно, оба мы сговорились с жизнью.

— И поэтому хотите держаться от меня в сторонке? — Влажные карие глаза со страхом искали на обветренном лице подруги подтверждения этим словам.

— Ни я, ни, думается мне, Вамбо не хотим тебе зла. Не хочется усложнять твою жизнь.

— Ну, знаешь...

— Трамвай идет.

В трамвае поговорить не удалось. И автобус был набит битком, они едва втиснулись. Только под соснами Нымме, уже сойдя с автобуса, Ирена заявила воинственно:

— Сварим целый чан кофе и уж тогда поговорим.

— Сварим кофе и поговорим, — мягко согласилась Айта.

Им и в голову не могло прийти, что из разговора ничего не получится.

Серое пальто и шляпа Эйно висели в передней. На лестнице раздались быстрые шаги — он спускался им навстречу. Его лицо казалось изменившимся до неузнаваемости. Поздоровался ли он с гостьей? Его глаза смотрели куда-то в пространство, а не на вошедших.

— Ты не уехал?

— Нет. Я сейчас очень тороплюсь. Извини, пожалуйста. Прости.

Это не был голос Эйно.

Это не были его шаги, когда он снова поднимался по лестнице.

— Я думаю, мне лучше уйти, — прошептала Айта, смущенная неожиданной встречей.

— Да нет же! Это ничего не значит. В конце концов, ты пришла посмотреть мою новую квартиру. Снимай пальто и пройдем сюда в комнату.

— Знаешь, все-таки я загляну просто так, через дверь и...

— Будь умницей. Неужели ко мне не могут прийти мои собственные гости?

— Все понятно, но попробуй понять и меня. Мне сейчас не особенно удобно... Слушай, лучше как-нибудь в другой раз, верно, Ири? Значит, ты живешь здесь, дорогу я теперь знаю.

— Ты никогда больше не придешь, никогда.

— Поверь мне, приду, но сегодня не могу.

— Хорошо. Я провожу тебя.

В неловком молчании шли они по узкому щербатому тротуару к бульвару Свободы. Когда показался автоус, Айта вдруг разговорилась.

— Не думай обо мне плохо, Ири, золотце. Так разумнее всего для нас всех. И поверь, я когда-нибудь приду сама. Позвоню и приду.

— Ты мне очень нужна. Я только теперь поняла, как мне тебя не хватало все это время.

— И мне тебя тоже... но... До свидания, Ири!

— До свидания!

На коротком пути домой Ирена останавливалась дважды, чтобы справиться с собой: слепое озлобление против жизни грозило прорваться и излиться на первого встречного. Но унизительнее всего было показывать кипевшие в душе злобу и отчаяние именно тому первому встречному, тому, кто не захотел проявить к гостье жены хотя бы элементарную вежливость.

Эйно сидел внизу в большой комнате и набирал какой-то номер телефона. Он тут же оставил это, стремительно прошел в переднюю и стал торопливо натягивать пальто.

— Я ухожу на некоторое время, может быть, вернусь поздно, ты не беспокойся, — пробормотал он жене, наблюдавшей за ним с возрастающим испугом.

Нет, это не был Эйно. С ним что-то случилось. Эти глаза! Ни тени недовольства. Но и ни одного приветливого взгляда. Ссоры не ищет. Это что-то совсем другое. Такой взгляд бывает у людей, которых грызет какая-то кошмарная навязчивая идея. Такой взгляд рисуют у затравленного зверя.

И ни одного слова в объяснение. Ирена вышла на крыльцо, чтобы посмотреть, куда кинулся муж. Эйно удалялся к бульвару Свободы. Спина сгорблена — у Эйно!

С ним случилось нечто небывалое.

По мнению тети, Айта просто вышла пройтись, поэтому тетушка с медовой любезностью пригласила Пальтсера зайти. Долго ли может девушка прогуливаться! Пальтсер уже повернулся было, сказав, что зайдет как-нибудь в другой раз, но в душе прорвалась к распределительному щитку радость и он решил принять любезное приглашение. Правда, не для того, чтобы ждать, а чтобы оставить Айте записку. Нет, для этого не надо даже снимать пальто. Написать несколько строчек не займет и пяти минут.

Но на столе, где когда-то теснились стопки тетрадей, книги и конспекты, бутылочки чернил разного цвета, царил теперь строгий порядок: лишь одна раскрытая немецкая книга на чистой зеленой настольной бумаге.

Когда интересуются человеком, интересуются и тем, что он читает. Глаза невольно скользят по строчкам, пока не останавливаются, зацепившись за сияющие кристаллы мыслей: