Одноразовый доктор

– Лично я не возражаю, чтобы вообще до дна, однако ваша комплекция плюс анамнез требуют известных ограничений. Должно быть разумное чувство меры.

– Ммммм….

– Давайте сюда мундштук. Было очень приятно оказать вам неотложную помощь, но наше с вами время, к сожалению, вышло.

Картина третья

– Присаживайтесь, Баран Бараныч. У меня к вам очень неприятный разговор.

– Слушаю вас, Жуй Жуевич. Что случилось?

– Пациентка написала на вас жалобу. В книгу отзывов. Как вышла, так сразу и написала.

– Да за что же, помилуйте? У меня после нее гемоглобин пятьдесят…

– Ничего. С вашей зарплатой он должен быть пятьсот пятьдесят. Баран Бараныч, жалоба в книге отзывов – это очень плохо. Книгу читают все.

– Я обязательно позвоню ей и выясню…

– Можете не звонить, она лопнула на автобусной остановке. Но это бог с ней, это уже за порогом клиники. А запись – документ. Пятно.

– Что же она такое написала, чем я не угодил?

– Вот она жалуется: «Я не увидела в глазах доктора сочувствия и заботы, он дал мне пососать без удовольствия. Очень обидно наталкиваться на такое равнодушие». Баран Бараныч, все это чрезвычайно серьезно.

– Жуй Жуевич…

– Баран Бараныч, выньте пробку. Сядьте ближе, у меня короткий шланг…

Ультиматум

В ночь с девятого на десятое Вооруженные силы созвездий Журавля и Тукана вступили в открытый контакт с руководством государства. В составе делегации был замечен представитель Объединенных Штабов США. Стало ясно, что они давно и плодотворно сотрудничали.

Ультиматум был столь же лаконичен, сколь и необычен. Терпение истощилось, и государству конец, если оно не пойдет на сознательную жертву. Тут возникла небольшая путаница в переводе, и после сдержанной перепалки пришельцы уточнили формулировку: не пойти, а выбрать кого-нибудь и принести. Жертва должна быть сознательной и выбранной произвольно. Требовалось превратить ее в мудака, сделав специальный укол. Жертве следовало пойти на этот шаг добровольно и мудаком при этом еще не быть.

– Зачем им это? – изумилось руководство.

– Разве поймешь этих пришельцев? – пожал плечами американец. – Они довольно долго разглагольствовали о вселенской гармонии и каком-то балансе.

– А если мы откажемся?

– Тогда вам крышка.

– А если согласимся?

– Тогда вас оставят в покое. Короче говоря, крутите барабан. Как там у вас принято выражаться? Выпьем на здоровье, товарищи!

Деваться было некуда, и барабан раскрутили под пристальным наблюдением сторон. Превратиться в мудака выпало сорокалетнему врачу общей практики по имени Май Брумович Солодков.

На рассвете к нему и поехали.

Май Брумович еще спал. Его разбудили. Время поджимало, и вывозить Мая Брумовича на какую-нибудь местность никто не стал. Жену заперли в кухне, а с ним самим провели самую пафосную беседу в истории компетентных органов.

– Что ж, если так надо… – выдавил бледный Май Брумович.

Происходящее фиксировалось со всех сторон, и у сторон не осталось сомнений в добровольном согласии жертвы. Пришельцы наскоро проверили, не мудак ли он все-таки, и убедились, что еще нет – единственный на всю поликлинику.

Укол ему сделали сразу.

– Подействует через сутки, – объяснил седой генерал медицинской службы. – День и ночь побудете прежним, а уж наутро, завтра…

– Завтра конец света, – безжизненным голосом подхватил Май Брумович.

– Что вы, вовсе нет, как раз наоборот! Вы спасете Отечество!

– Это рассказ был с таким названием, – вздохнул Май Брумович. – Я полагаю, на этом все?

Действительно, на этом было все. Незваные гости удалились, а мир, конец которого припомнил Май Брумович, ни о каком конце не ведал, преспокойно где-то проснулся, а где-то уснул и вообще продолжил сравнительно безмятежное существование.

Продолжили его и Май Брумович с супругой. На работу они решили в этот день не ходить: им сказали, что можно, все предупреждены. Но где-то, наверно, произошел сбой, и уж с работы Маю Брумовичу незамедлительно позвонили. Накричали и назвали мудаком, на что он ответил, что пока еще нет, но скоро. Это последнее обещание почему-то особенно задело собеседника.

Жена Мая Брумовича вообще заранее отключила свой телефон. Они решили сходить в кино. Вышли, зная, что отовсюду за ними следят.

– Давай не будем об этом думать, – предложил Май Брумович.

– Давай, – согласилась жена, хотя ей было трудно не поднимать глаза и не коситься на дрон, зависший на уровне третьего этажа.

Фильм оказался дурацкий, под аудиторию, но они посмотрели его от души.

Потом пошли прогуляться по набережной, завернули в сад, посидели на лавочке. Нашли небольшое кафе, заказали блины и уху.

– Знаешь, а я тебя и таким любить буду, – сказала жена.

– Это ты сейчас говоришь, – ответил Май Брумович.

Они прошлись еще немного, потом разорились на такси и вернулись домой. Заняться было нечем.

– Надо бы привести в порядок дела, – неуверенно предположил Май Брумович.

– Какие? Зачем? Ты же все-таки не умрешь.

– Это как посмотреть. Но дел и правда нет. Можно заплатить за квартиру.

– Ничто не помешает тебе сделать это и завтра, и когда угодно.

Помаявшись, отважились на любовь, однако тут у Мая Брумовича случилась осечка.