Одолей меня

– Что понятно?

Кенджи меня, кажется, не слышит, сыплет вопросами:

– Эй, а что ты еще никогда не делал? Ну, не знаю… ты когда-нибудь плавал? Или, там, задувал свечки на торте в день рождения?

– Естественно, я умею плавать, – злюсь я. – Плавание – одна из важных составляющих моей подготовки. Но у меня никогда… – Я прокашливаюсь. – Никогда не было торта на день рождения. Да и глупо это – задувать свечи, зачем?

– Вот черт!

– Да что не так?

– Слушай, – вдруг говорит Кенджи. – А кто такой Брюс Ли, знаешь?

Я задумался.

В его голосе явно звучит вызов, однако никаких эмоциональных подсказок я от него не ощущаю, поэтому сути вопроса не понимаю. Тогда отвечаю так:

– Брюс Ли – актер. Также его считают одним из величайших мастеров боевых искусств нашего времени. Он создал систему боевых искусств под названием «джит кун-до», то же кунг-фу, только без лишних, вычурных телодвижений. Его китайское имя – Ли Чжэнфань.

– Вот это да! – Кенджи смотрит на меня как на пришельца из космоса. – Класс. Не ожидал.

– При чем тут Брюс Ли?

– Ну, во-первых… – Кенджи поднимает палец. – Брюс Ли – мастер своего дела. А во-вторых… – Он щелкает пальцами, – как ты можешь так делать? – Он указывает на мою голову. – Как ты можешь запоминать всю эту хрень? Отдельные факты?

– Это не отдельные факты. Это информация. Информация о нашем мире, о его истории, развитии, возможностях и развлечениях. Знать все это – моя работа.

– При этом ты не видел ни единого фильма?

– Мне и не надо. Я знаю достаточно о поп-культуре, чтобы различать: какие фильмы стоящие, а какие – нет.

Кенджи, качая головой, смотрит на меня с ужасом.

– Но ты же ничего не понимаешь. Ты никогда не видел по-настоящему хорошего кино. Даже и не слышал.

– Спроси меня.

– Например, «Бриллиантовый полицейский»?

Я удивленно моргаю.

– Это название фильма?

– «Ромео должен умереть»? «Плохие парни»? «Час пик»? «Час пик 2»? «Час пик 3»? Хотя «Час пик 3» – не очень. «Рапунцель»?

– Ну, последнее знаю, мультфильм о девушке с очень длинными волосами, создан по мотивам немецкой сказки.

– Мультфильм? – возмущается Кенджи. – «Рапунцель» – не мультфильм, а величайший фильм всех времен. Как надо бороться за свободу и настоящую любовь.

– Хватит уже! – Тру лицо ладонями. – Мне все равно, какие мультфильмы ты любил смотреть на досуге. Я только хочу знать, почему ты так уверен, что я сегодня сделал ошибку.

Кенджи тяжело вздыхает, сползает в кресле вниз.

– Не могу поверить, что ты не видел «Людей в черном». Или «День независимости». – Он смотрит на меня блестящими глазами. – Черт, тебе бы понравился «День независимости». Уилл Смит там раз – инопланетянину прямо в лицо. Здорово.

Я безучастно смотрю на него.

– Мы с папой часто смотрели фильмы, – грустно добавляет Кенджи. – Мой папа любил кино. – Кенджи лишь чуть-чуть позволяет себе взгрустнуть, а мне сразу становится плохо.

– Я очень сожалею о твоей потере, – тихо говорю.

– Ладно, проехали. – Кенджи вздыхает, трет лицо и глаза. – Что делать? Например, ты мог бы купить ей кольцо или что-нибудь, прежде чем встать перед ней на колено.

– Я не собираюсь вставать на колено.

– Что? – хмурится он. – Почему?

– Это как-то странно.

Кенджи хохочет во весь голос.

– Слушай, доверься мне и по крайней мере сначала раздобудь кольцо. Докажи ей, что ты все хорошенько обдумал. Кстати, обдумать со всех сторон не помешает.

– Я уже все обдумал.

– Что, пять секунд? Или ты обдумывал свое предложение руки и сердца, находясь в тюрьме и поглощая яд большой ложкой? – Кенджи просто ржет. – Чувак, ты же сегодня, два часа назад, увидел ее буквально в первый раз после двухнедельного расставания, и ты считаешь, что делать сейчас предложение руки и сердца – рациональное и хорошо продуманное действие? – Кенджи трясет головой. – Возьми паузу. Подумай. Все взвесь.

И вдруг я понимаю смысл его советов.

– Ты сомневаешься в том, что она скажет мне «да»? – Я взволнованно выпрямляюсь. – Ты думаешь, она мне откажет.

– Что? Я такого не говорил.

– Но думал?

– Послушай, – вздыхает Кенджи. – Я без понятия, что она скажет. Честно. Более того, невооруженным глазом видно, что она тебя любит, и если уж она готова была провозгласить себя Верховным главнокомандующим Северной Америки, то уж с этим делом она тоже управится, но… – Он скребет подбородок, – по-моему, э-э, мне кажется, тебе следует подумать, ну, хотя бы минуту.

Я задумываюсь над его словами.

– По-твоему, я должен подарить ей кольцо?

Кенджи улыбается, глядя в пол. Кажется, сейчас лопнет от смеха.

– Э-э, ну да.

– Я не разбираюсь в драгоценностях.

Он смотрит на меня, в его глазах пляшут смешинки.

– Не парься. Наверняка в твоей умной голове найдется нужная информация.

– Но…

Вдруг самолет встряхнуло, меня швырнуло в кресло. Мы с Кенджи долгую секунду таращимся друг на друга, настороженность сменяется страхом, страх перерастает в панику.

Снова тряхнуло. Гораздо жестче.

И потом еще раз.

– На турбулентность не похоже, – замечаю я.

Кенджи чертыхается и вскакивает на ноги. Сжав голову ладонями, он мгновение пялится на приборную доску, потом в ужасе оборачивается.

– Я не понимаю эти приборы. Черт знает, что они показывают.