Офелия

– Вы с ума сошли? Куда уехать? Вы куда ее… Дуралеи, да ее тут же поймают! И как вы…

– Мистер Палмер, это уже наши проблемы. Или вы уйдете сами, или мне придется вас ударить. И сильно, – угрожающе проговорил Йонас.

Капли воды сбегали по его лицу, лились со слипшихся прядями мокрых волос. Из кармана донеслись до боли знакомые трели, высунулся рыжий хохолок.

– Черт, Лу, я кому велел оставаться в комнате?

– Господи, еще и пикси! Чей он? – воскликнул Ларри. – Детки, да у вас гарантированные проблемы с законом! Йонас, убери нож. Отойдите от машины, это чужое имущество, вы еще и окно расколотили. Марш в дом.

Йонас шагнул к нему, поднес кончик тесака к лицу Лоуренса Палмера. Зубы мальчишки выбивали дробь – то ли от холода, то ли от волнения.

– Как думаете, что сделал бы Уилл Мерфи? – спросил он, глядя молодому человеку в глаза.

Ларри помедлил, размышляя. Питер в это время пытался рассмотреть Офелию через оконца цистерны, но было слишком темно.

– Так, ладно. Пит, пошли. Йонас, делай, что считаешь нужным.

Питер понуро кивнул, поплелся за братом к калитке. Йонас забрался в кабину, вытащил из кармана схему, нарисованную Кевином, пошарил под рулевой колонкой в поисках проводов, потянул.

– Лу, в сторону. Так… ах-ха. Эти режем, потом эти замыкаем. Ну, вперед, – пробормотал он, обернулся назад, вгляделся в полумрак воды сквозь оконце цистерны. – Офелия, держись. Мы едем домой.

Что-то во внутренностях громадной машины ожило, заворчало. Йонас коротко выдохнул, медленно выжал одну педаль, одновременно отпуская другую, и «Посейдон» тронулся с места. И тут же по левой двери кабины забарабанили кулаки и голос Питера Палмера потребовал:

– Впусти меня! Йонас!

Йон перегнулся через сиденье, рванул ручку и толкнул дверь наружу. Питер вскарабкался в кабину, сел, выбивая дробь зубами. Йонас улыбнулся одними губами, и цистерна покатилась по дороге. Лу забрался на торпедо, уселся, повернувшись к мальчишкам, и растянул рот в улыбке.

– Пит, ты ненормальный, – усмехнулся Йонас, не сводя с грунтовки напряженного взгляда. – Ты хоть понимаешь, что творишь?

– Понимаю, – ответил Питер. – Я вас провожаю. Делаю то, что должен.

– А если начнется стрельба?

– Следи за дорогой.

Йон аккуратно вырулил на пустое шоссе и прибавил газу, разгоняя «Посейдон» до предела. Цистерна неслась по пустому шоссе в сторону Дувра под проливным дождем, вздрагивая на редких выбоинах. Питер сперва напряженно вглядывался вперед, потом развернулся так, чтобы видеть, что происходит внутри прицепа-аквариума. Пред глазами стояла одна и та же картина: худенькая спина Офелии, испещренная глубокими царапинами.

«Офелия, как ты?» – спрашивал он в пустоту снова и снова – и не чувствовал ничего в ответ. Как будто не было никого в цистерне.

Пролетали мимо опустевшие поля, над которыми кружило мокрое воронье; знакомые деревни слепо таращились вслед «Посейдону» темными окнами. Постепенно Питера охватил страх. Что они натворили? Куда едут? Что им будет за это, когда их поймают?

– Пит? – окликнул Йонас, все так же глядя вперед; сжимающие руль пальцы побелели от напряжения, на щеках играл румянец.

– Я с тобой, – отозвался мальчишка.

– Как ты от брата отделался?

– Запер его в сарае. Боднул головой в живот, – ответил Питер и неожиданно для себя усмехнулся: – Ларри такого подвоха не ждал. А еще я входную дверь подпер в доме.

– Спасибо, друг. С тобой можно сколотить охрененную банду!

Они помолчали, Питер еще раз попытался рассмотреть русалочку в цистерне, а потом спросил:

– Куда дальше, Йон?

Мальчишка повернул руль, направляя грузовик в поворот.

– Дальше? Оптимально – в порт Дувра, но кто нас туда пропустит? Я смотрел по картам, нашел несколько спусков к проливу. Главное будет не пролететь нужный указатель.

– А потом?

Дорогу перед цистерной перебежала коза с длинным куском веревки на шее.

– О, не одни мы драпаем этим утром! – воскликнул Йонас. – А потом… потом мы с тобой попрощаемся, Пит. Я тебя попрошу только об одном: заботься о Лу. Он смекалистый, понимает кучу слов, пытается речь пародировать. Эй, Лу, как тебя зовут?

Пикси встрепенулся и радостно отозвался:

– У-у!

– А меня?

Улыбка стала еще шире:

– Йоньс!

– А я кто? – спросил Питер.

– Итэ!

Йонас рассмеялся:

– О, точно! От тебя ничего не скроешь. Пит, Лу тебя определяет как Едока [12]!

Лу запищал, запрыгал на месте, указывая лапкой на что-то за спинами мальчишек. Питер обернулся и вскрикнул:

– Офелия! Она жива!

– Мертвую я бы и не повез, – невозмутимо заметил Йонас и, помолчав, добавил: – Убил бы того урода, что к ней бойца запустил.

– Ну как он мог? Она же ребенок! Неужели он не увидел, неужели не почувствовал?.. – спросил Питер, не сводя глаз с покачивающейся в толще воды русалки.