Офицеры и джентльмены

Гидроплан был почтовый. Бригадирский денщик разлегся в хвостовой части фюзеляжа, на мешках и пакетах, и заснул безмятежным сном. Всю дорогу Гая мучили навязчивые воспоминания о том, как он перлюстрировал письма своей роты. Среди солдат то и дело попадались экземпляры, по издержкам воспитания не отметившиеся в начальной школе. Эти строчили с возмутительными орфографическими ошибками, буквально как бог на душу положит. Прочие алебардщики привычно низали пошлости и банальности, в письменных сношеньях, вероятно, отчасти заменявшие им и их корреспондентам убогие радости грубого быта. Каждый бывалый солдат считал своим долгом маркировать конверт аббревиатурой СГП – «скрепил горячим поцелуем». Сейчас эти послания служили постелью бригадирскому денщику.

Гидроплан описал большой круг над зеленым полем, набрал высоту и полетел над городом. Сразу стало намного прохладнее.

Наверно, ложные эмоции последних суток спровоцированы жарой, думал Гай. Ничего, скоро он будет в Англии. А там кажет зубы зима, там падают листья – и бомбы, там пожарища и грохот, там каждую ночь из-под обломков извлекают полуодетых жертв с кошками и спаниелями в окоченевших объятиях. Там, без сомнения, все случившееся с Гаем предстанет в ином свете.

Гидроплан сделал круг над могилой неизвестного белого солдата и взял курс над океаном. На борту были двое убийц Эпторпа, достославного и неистового.

* * *

Процессия медленным маршем двигалась к могиле неизвестного белого солдата. Европейское кладбище оказалось в удобной близости от госпиталя. Полгода передислокаций и ежесекундной готовности к получению приказа никоим образом не повлияли на безукоризненную выправку алебардщиков. Второй батальон построился тотчас, как стало известно о смерти Эпторпа. Батальонный старшина раскатисто отдавал команды, над раскаленною дорогой долго еще висела пыль от шагающих солдатских ботинок. Все, решительно все удавалось алебардщикам в то утро. Гроб несли четверо молодцов одного роста. Горнисты безупречно исполнили сигнал отбоя. Винтовки выстрелили синхронно.

Правда, появление алебардщиков в городе как таковое не произвело должного эффекта. Местные обожали посещать похороны. Они, несомненно, рассчитывали на более драматичное зрелище; увы, никто не рвал на себе волос, не бился головою о крышку гроба. Зато таких шествий колония еще не видела. Покрытый флагом гроб был опущен в могилу с поразительною плавностью. На флаг крестообразно потрусили освященной землицы. Двое алебардщиков лишились чувств и упали навзничь как подкошенные – никто не нарушил церемонии, чтобы оказать им помощь.

Когда все закончилось, Сарум-Смит, тронутый до глубины души, произнес:

– Совсем как похороны сэра Джона Мура в Ла-Корунье[53].

– Может, ты имел в виду похороны герцога Веллингтона?[54] – уточнил де Суза.

– Да, наверно, – согласился Сарум-Смит.

– Может, скинемся на памятник? – предложил подполковник Тиккеридж начальнику штаба.

– Полагаю, это забота родных и близких покойного.

– А они разве богаты?

– Чрезвычайно. Вдобавок ортодоксальные англиканцы. Пожалуй, они не ограничатся простым надгробием.

– Надо же, в один день обоих дядюшек лишиться.

– Представьте, и я о том же подумал. Впрочем, мне Краучбек всегда был гораздо симпатичнее Эпторпа.

1952

Офицеры и джентльмены

Посвящается генерал-майору сэру Роберту Лейкоку, кавалеру ордена Святого Михаила и Святого Георгия 2-й степени, кавалеру ордена Бани 3-й степени, кавалеру ордена «За боевые заслуги»

Каждый воин должен стремиться походить на него.

Книга первая Счастливые воины

1

Небо над Лондоном сияло оранжевым и багряным великолепием. Создавалось впечатление, что за линию горизонта одновременно опускается дюжина тропических солнц. Многочисленные лучи прожекторов сбегались в пучки, чтобы, замерев на миг, снова разбежаться в разные стороны. В небе то и дело возникали и тут же расплывались черные облачка разрывов, а время от времени сильнейшая огненная вспышка на какое-то мгновение заставляла замереть пламя пожаров. Трассы зенитных снарядов были похожи на гирлянды огней рождественской елки.

– Чистый Тернер! – восхитился Гай Краучбек, впервые ставший свидетелем столь очаровательного зрелища.

– Скорее, Джон Мартин, – не согласился Йэн Килбэнок.

– Нет, – решительно заявил Гай. Он не мог позволить бывшему спортивному журналисту вносить коррективы в свои суждения из сферы изящных искусств. – Только не Мартин. Линия горизонта слишком низка, да и масштаб отнюдь не эпический.

Они стояли в самом начале Сент-Джеймс-стрит. Чуть дальше весело полыхал клуб «Черепаха», и отблески пламени придавали карикатурный вид фасадам зданий начиная от домов на Пиккадилли и кончая дворцом.

– В любом случае здесь слишком шумно, чтобы продолжать дискуссию.