Офицеры и джентльмены

– Смотрите, чтобы доктор не узнал. Спиртное строжайше запрещено. Надо бы доложить начальнику медчасти, ох надо бы.

– Как бы мне с доктором поговорить? – спросил Гай. – Он сегодня в госпитале?

– Вторая дверь налево. Я бы на вашем месте не ходила. Наш доктор нынче как с цепи сорвался.

Однако за второй дверью налево обнаружился изнывающий от скуки Гаев ровесник довольно нелепого вида.

– Вы насчет Эпторпа? Понимаю. Однополчанин и все такое. Вы ведь с ним оба из «Яблочного бренди»?

– Доктор, только честно: Эпторп очень плох?

– Разумеется. Здесь здоровых не держат.

– Он постоянно о смерти говорит.

– И со мной тоже. Конечно, когда не мечется в бреду. А когда мечется, ему все кажется, будто он на бомбе сидит. Не знаете, было с ним что-то подобное?

– Было.

– Ну вот, все и встало на свои места. Презанятнейшая это штука – мозг. Вроде забудешь о том или ином событии, а оно раз – и в самый неожиданный момент всплывает. Впрочем, не буду утомлять вас терминами. А то, знаете, как сяду на своего любимого конька…

– Скажите, доктор, Эпторп у вас в списке особо тяжелобольных?

– Ну зачем такая бюрократия? Только тревожность и упадок духа у пациентов провоцировать. Болезнь вашего друга, видите ли, из категории тех, что мучают человека не один месяц. Только подумаете, что справились, подавили, – извольте радоваться, новый приступ. Случай осложняется тем, что Эпторп долго жил в этой Богом забытой стране. Из Англии парни прибывают с запасом выносливости, а те, что годами торчат здесь, каких только инфекций нацеплять не успевают. Вдобавок травят себя спиртным. Буквально не расстаются с бутылкой. Какой-то гипертрофированный сосательный рефлекс. Но мы делаем все, что в наших силах. Эпторпу повезло, что госпиталь пока пустует. С ним тут весь персонал носится.

– Спасибо, сэр.

Доктор имел чин полковника, однако сэром за пределами госпиталя его нечасто величали.

– Не желаете ли пропустить по стаканчику виски? – радушно предложил доктор.

– Благодарю вас, но мне пора.

– Всегда вам рады.

– Кстати, сэр, как здоровье нашего бригадира Ричи-Хука?

– На днях выпишем. Между нами говоря, с ним хлопот не оберешься. Вообразите, заставил одного нашего молодого офицера заспиртовать голову негра. Эксцентричный субъект.

– И как, удачно получилось?

– Я, вообще-то, не очень разбираюсь. Наверно, удачно. По крайней мере, бригадир держит свой трофей на прикроватном столике. Как этот негр склабится – кошмар.

8

На следующее утро, с рассветом, над Фритауном появился гидроплан.

– Это для вас, – сообщил подполковник Тиккеридж. – В госпитале сказали, бриг завтра сможет лететь.

Однако в то утро поступила и другая новость: Эпторп в коме.

– Надежды нет, – заметил Тиккеридж. – Бедный дядя. С другой стороны, ему выпала не самая плохая смерть, да и жены с детишками не осталось.

– У него только тетка, – добавил Гай.

– Две тетки. Старина Эпторп говорил о двух тетках.

Гай не стал поправлять. Эпторпа хорошо помнили в штабе бригады. Над кем теперь подшучивать, по поводу кого острить? Офицеры разом поникли, не столько от жалости к Эпторпу, сколько от мысли, что смерть близка и непредсказуема.

– Похороним его со всеми воинскими почестями.

– Дядя был бы доволен.

– Хороший повод войти в город.

Данн носился со своим ботинком.

– Не представляю, как теперь возместить убыток. Не обращаться же к наследникам. Мелочно как-то. Недостойно.

– О какой сумме идет речь?

– Девять шиллингов.

– Я заплачу.

– О, как это благородно. Тем более мне для отчетности надо.

Утром в госпиталь прибыл новый бригадир, проинформировал Ричи-Хука о его немедленном отъезде и к обеду вернулся.

– Эпторп мертв, – бросил бригадир. – Краучбек, зайдите ко мне после обеда. Есть разговор.

Гай полагал, что его будут инструктировать по поводу откомандирования, и без трепета переступил порог бригадирского кабинета. В кабинете обнаружились бригадир и начштаба – первый мрачно смотрел на Гая, второй – на стол.

– Вы знаете, что Эпторп скончался?

– Да, сэр.

– У него в постели обнаружена бутылка из-под виски. Вам это о чем-нибудь говорит?

Гай молчал, не столько пристыженный, сколько напуганный.

– Повторяю: вам это о чем-нибудь говорит?

– Да, сэр. Вчера я отнес Эпторпу бутылку виски.

– Вы знали, что это запрещено госпитальными правилами?

– Знал, сэр.

– Оправдания есть?

– Нет, сэр. Разве только вот: Эпторп любил виски, и я не подумал, что спиртное для него опасно. Еще мне в голову не пришло, что Эпторп выпьет бутылку разом.

– Бедняга то и дело впадал в беспамятство. Сколько вам лет, Краучбек?

– Тридцать шесть, сэр.

– Вот именно, тридцать шесть. Вы безнадежны, как это ни прискорбно. Будь вам двадцать один, я бы списал ваш поступок на неопытность, ребячество, если хотите. Но вы, черт вас подери, всего на пару лет моложе меня.

Гай молчал. Ему было любопытно, как же бригадир теперь станет выкручиваться.