Офицеры и джентльмены

Ситуация ни у кого не вызывала разночтений; ни у кого, кроме Эпторпа. Эпторп вбил себе в голову, что Королевские связисты должны подчиняться лично ему. В то время он еще носил чин лейтенанта. Командир связистов, тоже лейтенант, был много моложе, чем Эпторп, а выглядел много моложе, чем был. Звали его Данн. В столовой Эпторп сразу принялся опекать Данна и всем представлял его своим «новым подчиненным». Данн не совсем понимал, как к этому относиться, но, поскольку представления сопровождались дармовой выпивкой и поскольку по натуре Данн был конфузлив и робок, он слова не сказал в свою защиту и даже, кажется, остался доволен.

На следующее утро к палаткам Королевских связистов был заслан Эпторпов денщик.

– Мистер Эпторп передает мистеру Данну наилучшие пожелания и просит мистера Данна сообщить, когда его подразделение будет готово к проверке.

– К какой проверке? Что, бригадир едет? Мне никто не докладывал.

– К проверке в лице мистера Эпторпа, сэр.

Данн был конфузлив и робок, но не до такой же степени.

– Скажите мистеру Эпторпу, я заканчиваю проверять свое подразделение, а как закончу, проверю его голову.

Денщик, старый алебардщик, и бровью не повел.

– Не могли бы вы дать ответ в письменном виде, сэр?

– Нет. Схожу-ка я лучше к начштаба.

Первая стычка обошлась без жертв и официоза.

– Не глупите, дядя.

– Но, сэр, по штату связисты подчиняются мне.

– Речь, дядя, идет о батальонных связистах. А эти – бригадные. – Далее начштаба взял тон, использовавшийся, как он полагал, Эпторпом на просторах Северной Африки: – Что тут непонятного? Данновы ребята – Королевские связисты. Их из бригады прислали. А ваши связисты – из Полка алебардщиков. Вы что, хотите, чтоб я вас знаков отличия лишил?

Впрочем, начштаба сгоряча применил упрощенный подход. На самом деле батальонные связисты, во всех остальных отношениях алебардщики, в вопросах специальной подготовки подчинялись командиру бригадных связистов. Сей факт Эпторп не мог – или не хотел – постичь; во всяком случае, он его не постиг. Когда бы Данн ни назначил учения, Эпторп на это же самое время изыскивал для своих связистов неотложные дела в лагере. Он пошел дальше: выстроил своих алебардщиков и запретил подчиняться всяким приказам, кроме его собственных. Попахивало официальным вмешательством.

На руку Эпторпу, вопреки противоправности его действий, играло то обстоятельство, что Данн не вызывал в полку симпатий. Когда Данн явился в канцелярию второго батальона, начштаба холодно сообщил, что столоваться во втором батальоне ему разрешили по доброте душевной, а вообще он относится к замку. Все жалобы на принимающую сторону будет рассматривать начштаба бригады, и никто другой. Данн поплелся в замок, где начштаба бригады посоветовал ему решить вопрос с подполковником Тиккериджем. Подполковник Тиккеридж в мягкой форме заметил Эпторпу, что его связисты должны работать вместе с бригадными связистами. Эпторп не замедлил отправить своих связистов в срочные отпуска по семейным обстоятельствам. Данн, уже далеко не такой конфузливый и робкий, снова зашагал к замку. Бригадира на месте не оказалось – он был в Лондоне. Поэтому начштаба бригады зашивался с делами, как никто в Шотландии. Он пообещал поднять вопрос на ближайшем совещании командиров батальонов.

Эпторп тем временем будто забыл, что взял Данна под крылышко, и даже вовсе перестал с ним разговаривать. Ссора командиров повлияла на подчиненных. Связисты бранились при каждом удобном и неудобном случае. Данн обвинил шестерых алебардщиков в неподобающем поведении. Правда, в батальонной канцелярии у обвиняемых нашлось немало приятелей, всегда готовых лжесвидетельствовать в защиту чести полка, и подполковник Тиккеридж закрыл дело.

До сих пор дело не выходило за рамки личной неприязни, столь характерной для армии; от подобных дел оно отличалось лишь фактом отсутствия веских аргументов для обвинения Эпторпа. В разгар событий Эпторп получил капитана. В биографии этой неординарной личности получение нового чина равнозначно посещению Александром Македонским Сивы[37]. Теперь Эпторпов статус изменился коренным образом. Враги вроде де Сузы перешли в разряд мелких бесов, пред Эпторпом лежала залитая светом дорога, в конце которой маячил поверженный, коленопреклоненный Данн.

Второго апреля, в полдень, Эпторп явился с инспекцией к бригадным связистам. Подоспевший Данн на секунду даже застыл от изумления.

Эпторп в очередной раз выказывал интерес к ботинкам. Он обнаружил один ботинок, требующий ремонта, и стоял теперь среди заинтригованных связистов, складным ножом отковыривая подошву.

– Оставим качество кожи, – вещал Эпторп, – к нему мы еще вернемся. Поговорим пока о том, что данный ботинок позорит всю Британскую армию. Взгляните на шов. Обратите внимание, как подогнан язычок. Особо отметьте расположение дырочек для шнурков. А теперь смотрите, как должен выглядеть ботинок, подобающий… – И Эпторп обрушил собственную ногу на ближайший сигнализатор, дабы каждый имел возможность восхититься.

– Какого черта вы здесь делаете? – завопил Данн.