Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Три сотни шли на правом фланге, одна зашла несколько влево, а казачья пулеметная команда стремительно помчалась вперед, увлекая за собою и наших лихих пулеметчиков, ни на вершок не пожелавших отставать от ретивых скакунов…

Казачья лава дело не шуточное на полях сражений – она и поныне способна производить потрясающее впечатление на самого стойкого противника, лучше всяких чудес современной военной техники… И, чувствуя эту силу нашей гудевшей и визжавшей, как ураган, казачьей лавы, с которой наши конносаперы теперь волею судеб слились воедино, мы сами неслись вперед без мыслей, без рассуждений, не признавая никаких препятствий и шутя перелетая на наших конях через весьма основательные рвы и канавы…

Цепи противника теперь уже нас видели, но, по-видимому, решили сделать все от них зависящее, чтобы сократить наш пыл и обороняться во что бы то ни стало… Со стороны железнодорожной насыпи послышался треск пулеметов – и над нашими головами жалобно запели пули, с каждым мгновением сыпавшиеся все чаще и неистовее. А вслед за тем впереди ухнуло раз, другой – и в воздухе, жужжа и гудя, стали рваться шрапнели.

– Ого! – крикнул мне Поморский, скакавший почти рядом. – И они, видно, не шутят… Осиное гнездо…

Это сравнение моего доблестного друга было как нельзя более удачным. Мы действительно влетали как бы в осиное гнездо, окруженное со всех сторон сплошным гулом, треском и тысячами свинцовых жал растревоженных и озлобленных врагов…

Но казаки шли бодро, не обращая никакого внимания на дождь пуль, летевших с насыпей, и быстро приближаясь к десятиверстному селу… А там в эти минуты уже творилось подлинное столпотворение вавилонское, что нам хорошо было видно еще на ходу, во время нашей сумасшедшей скачки… Охваченные паникой большевики в Черниговке обращались в повальное бегство перед нашим вторжением:

рассыпались как горох по огородам и всяким закоулкам, искали укрытия и спасения в хатах, клунях и стогах…

Мы ворвались в село торжествующие, упоенные удачей, не видевшие теперь перед собою ничего, кроме покрытых смертельной бледностью лиц врагов, мелькавших то там, то здесь всего на одно мгновение…

Казаки безжалостно рубили укрывавшихся, а наши конноподрывники не отставали от них и делали то же самое во главе со своим лихим вахмистром Архипенко.

– Нам нельзя терять ни минуты и делать свое дело! – крикнул Поморский. – Устанавливать пулеметы за насыпью!

И он, выскочив из лавы, помчался к указанному месту, быстро расставив стрелков и пулеметы позади жиденького кустарника. А Вольф и я, в свою очередь отделившись от казаков, вскоре уже энергично работали на железнодорожном полотне, подкладывая под рельсы готовые подрывные заряды…

Не знаю, сколько времени прошло у нас за этой работой, – быть может, минут пять, быть может, десять… И вдруг справа донесся испуганный крик, тотчас же заставивший нас вскочить на ноги и оторваться от своего увлекательного дела…

– Бронепоезд!..

Я взглянул на север – и обомлел не на шутку: за краем села, вдоль полотна железной дороги, ясно выделяясь на фоне голубого неба, неспешно, но уверенно ползло в нашу сторону громадное железное чудовище, извергавшее из паровозной трубы клубы черного и зловещего дыма… Окинув взглядом простиравшуюся перед нами сельскую окраину, – с насыпи она была видна как на ладони, – я с ужасом заметил, что только что победоносно занявшие Черниговку казаки теперь повернули вспять и в беспорядке, полным махом уходили в сторону той же самой лощины, откуда мы так недавно начали свое победоносное движение лавой… Но и в этом беспорядке лихие станичники тем не менее не хотели расстаться с трофеями своей недавней славы и гнали перед собой пленных на их же тачанках…

– Вот так история! – сказал кто-то из наших офицеров. – Казаки отходят… Да и что им прикажете делать в этом случае? Но как он дополз сюда, этот проклятый броневик? И что с нами-то будет, ведь мы остались в ужасном положении…

Положение наше действительно было не из завидных: мы оказались брошенными на произвол судьбы вдали от главных сил, представляя собою всего только небольшую горсточку людей, поставленных теперь лицом к лицу со страшным бронепоездом… А он все приближался, попыхивая паровозом и неся с собою почти каждому из нас неминуемую гибель…

Терять нельзя было ни секунды…

– Поставить короткие фитили!..

Короткие фитили ставятся для того, чтобы взрыв последовал как можно скорее, но при этом и самому взрывающему нужно быть начеку и своевременно улепетывать, дабы не остаться без головы спустя какую-нибудь минуту…

Команда – и подрывники кубарем скатились с крутой насыпи прямо в канаву. А затем загремел и взрыв… за ним другой, третий. Куски рельс, шпал и целые кучи песку летали во все стороны: ни один из зарядов не дал осечки. Путь был приведен в негодность на долгое время.

– Пусть теперь едут, черти!.. Не соберут костей до второго пришествия… И как здорово удалось щелкнуть.