Официантка

- Нет. Как? - Карина спокойно сидела в большом кресле традиционного набора мягкой мебели и смотрела на прибежавшую с мороза сестру, в последнее время зачастившую к ней в гости.

Вообще Марине очень не нравилось у сестры дома. Все там было такое как у всех - светлые шероховатые стены с обоями в крупный цветок, дурацкая мягкая мебель, которую Марина только в приемных контор средней руки ставила бы, стенка, ковры, видимо, любимые ещё с давних времен, телевизор и видеомагнитофон напротив дивана, журнальный столик с пластмассовыми цветами в большой хрустальной вазе, нигде ни одной лишней вещи, и пылинки тоже лишней ни одной. Где-то, наверно, прятался уничтожитель этой пыли, друг семьи - пылесос. Было так тоскливо. Все это Марина уже видела во множестве других квартир людей, как они сами считали, живущих "с некоторым достатком".

В спальне родителей были те же плюшевые покрывала с рынка, с ядовитыми цветами, махрами и подушками, солидная коллекция маленьких книжечек переводных дамских романов на полочке со стороны мамы, полное отсутствие каких-либо вещей, кроме массивной глиняной статуэтки на тумбочке (такие фигурки в метро в изобилии продаются) со стороны папы.

В комнате Валеры и Карины тоже чувствовалась твердая рука дизайнера, для которого главное, чтобы было как у всех, без пыли, солидно и с достатком. И там ковры, плюшевые покрывала, искусственные цветы пучками и гирляндами (по логике: молодость и цветы - это круто!), календарь с видами барахла из Оружейной палаты с надписями на английском языке, берет десантника за стеклянной дверцей шкафа, и тут же при нем самая позорная керамическая вазочка.

- Карин, как ты уживаешься со всем этим? - присмотревшись к посуде, в строжайшем симметричном порядке расставленной в горке, спросила Марина сестру, забыв даже о начатом разговоре. - Тут же такая мертвятина, просто жить нельзя. У нашей тети Вероники и то лучше. Там эти её допотопные вещи шестидесятых - семидесятых годов, но они все хоть человеческие какие-то, обжитые.

- Пройдет двадцать лет, и эти обживутся, - попыталась отшутиться Карина.

Но Марина продолжала:

- это дешевый блеск - это же все мертвое. Зачем им это? Ведь продаются вещи недорогие, но нейтральные, если на дорогие и хорошие денег не хватает.

- Давай не будем обсуждать проблемы чужих денег.

- Ишь ты какая, - вспыхнула Марина. - Это и моя проблема тоже: ты тут живешь.

- Но не я же это все купила, ну что ты пристала...

- Я же, Карин, просто спрашиваю, - кротко проговорила Марина, знаешь, не обижайся, но мне кажется, что это определенный стиль жизни: "Прыщ, но пышный".

- Ну хватит тебе! - Карина оглянулась, словно стены и обижаемые Мариной вещи могли все запомнить и нажаловаться вечером своим хозяевам.

- Ладно, конечно... Ну скажи, Карин, ну как тут тебе? Я и дня бы не протянула. Тебе нравится, правда? Я, может, чего-то не понимаю...

- Это чужой дом, Марина, - ответила ей Карина, - а нравится мне тут или нет, это уж как относиться ко всему.

- как ты относишься?

- Стараюсь ничего не замечать. Не трогать и не менять. Видишь, тут же мама всем командует.

- Я так сразу и поняла. А Валере нравится?

- Ну...

- Ведь если не нравится, разве он стал бы с этим мириться? Поставил бы себе в комнату такую мебель, какую хотел. И покрывала бы эти аляпистые выкинул. Купил бы самые простые, однотонные, без всего. Он же мужик все-таки, а не старая слепая бабка, которая и различает только рисунки большие и яркие.

- Будет у него свой дом, Валера все сам себе и купит, такое, какое захочет, - тихо, но твердо произнесла Карина. - А пока зачем ему маму расстраивать?

- ты?

- И я с ним. Не бойся, Марин, мы уже все знаем, чего нам хочется, улыбнулась Карина.

- ты не думаешь, что твоему Валере, раз он всю жизнь на такие бешеные цветы любовался, они теперь тоже красивыми будут казаться? - спросила Марина.

- Не в цветах дело, - решительно сказала Карина, явно больше не желая об этом разговаривать.

- Ну ладно, пришла-то я к тебе вовсе не мебель и ковры ругать. Да фиг с ней, с этой мебелью. Зато чисто и тебе дышится легко. Тебе же пылью вредно дышать. - Марина умела прикинуться вовремя находчивым Подлизой. Лучше вспомни, что я тебе обещала, когда-то давно. Что мы свои двадцать лет... Ну...

- Отмечать будем, что ли? - предположила Карина, которая не помнила, что Марина обещала.

- Молодец! Как и где! Ты что, не помнишь? - Марина присела на край дивана.

- Ну и как? И где? - Карина, кажется, действительно не помнила.

- Я тебе пообещала когда-то, мы ещё в "Зеркале" работали, что свои двадцать лет мы с тобой будем отмечать в ресторане, и в шикарном. Ну, помнишь? - Марина горела нетерпением поскорее выпалить сестре новость, но та никак не могла вспомнить то, что было для Марины так принципиально.

А день их рождения действительно приближался. Сестры родились тридцатого марта, и Марина никак не хотела пропустить без торжества эту важную для себя и Карины дату.

- Мы идем в ресторан! - громко сказала она, и даже рюмочки в горке, казалось, отозвались ей.

- Кто "мы"?

- Кто? Вы с Валериком и я с...

- С кем?