Огастес выполняет свой долг

Леди. Да, да. Так вот, она близкая приятельница вашего брата из военного министерства, Хенгерфорда Хайкасла, или Гусака, как вы его называете, — кстати, по совершенно непонятным мне мотивам.

Огастес. Его было прозвали Певучей устрицей, потому что он пел романсы с поразительным отсутствием чувства. Затем стали называть просто Гусак.

Леди. Ах, вот что. А я и не знала. Итак, Гусак по уши влюбился в мою невестку и имел неосторожность рассказать ей, что этот список у вас. Он рвет и мечет, что такой документ доверили вам. Он приказал тотчас же перенести все зенитные укрепления.

Огастес. Странно. С чего же это он?

Леди. Понятия не имею. Но я знаю одно: она заключила с ним пари, что придет к вам, получит от вас список и беспрепятственно выйдет с ним на улицу. Гусак принял пари на том условии, что она немедленно доставит ему список в военное министерство.

Огастес. Боже милосердный! Неужели Гусак такой идиот, что мог поверить, будто ей это удастся? Что он, меня дураком считает?

Леди. О нет, что вы! Он завидует вашему уму. Такое пари — оскорбление для вас! Разве вы не понимаете? После всех ваших заслуг перед родиной…

Огастес. О, не в этом дело. Я думаю лишь о глупости этой затеи. Он проиграет пари; так ему и надо.

Леди. Вы уверены, что сможете противостоять ее чарам? Предупреждаю вас, эта женщина — пожирательница сердец.

Огастес. Опасения ваши напрасны, сударыня. Надеюсь, она явится испытать меня. Я охотно с ней потягаюсь. В течение столетий младшие сыновья из рода Хайкаслов только и делали, что пожирали сердца, — конечно, когда были свободны от королевских комиссий или от занятий в гвардейских казармах. Черт возьми, сударыня, если она придет сюда, она найдет достойного противника.

Леди. Я уверена в этом. Но если ей не удастся совратить вас…

Огастес (краснея). Сударыня!

Леди (продолжая)…с того пути, который предписывает вам ваш долг…

Огастес. Ах, так…

Леди…то она, без сомнения, прибегнет к обману, к силе, к чему угодно. Она не остановится перед грабежом, она организует нападение на улице, и вы подвергнетесь насилию.

Огастес. Пустяки, я не боюсь.

Леди. О, ваше мужество только навлечет на вас опасность. В конце концов она похитит список. Правда, укрепления уже снесены. Но она выиграет пари.

Огастес (осторожно). Вы не говорили, что укрепления снесены. Вы сказали, что Гусак приказал их перенести.

Леди. А разве это не одно и то же?

Огастес. Не совсем, по крайней мере в военном министерстве. Не сомневаюсь, что укрепления будут снесены, может быть даже до окончания войны.

Леди. Так вы думаете, что они все еще на месте? Но если германское военное ведомство получит список — ведь шпионка постарается снять с него копию, прежде чем отдаст его Гусаку, уж будьте покойны, — то, значит, все пропало?

Огастес (лениво). Ну, все это не так уж страшно. (Понижая голос.) Поклянитесь мне, что будете молчать о том, что я вам сейчас скажу, а то, если наши узнают, меня тотчас же объявят сторонником немцев…

Леди. Я буду нема, как могила. Клянусь!

Огастес (тем же беспечным тоном). Итак, у нас почему-то распространено мнение, что немецкое военное ведомство обладает всеми качествами, которых недостает нашему военному министерству, что там царят абсолютная точность и исполнительность, — одним словом, что все их сотрудники — самый несчастный на свете народ. Я же считаю, — но только помните, сударыня, это между нами, — что немецкое военное ведомство ничуть не лучше, чем всякое другое военное ведомство. Я знаю это по моим родственникам, один из них, кстати, работает в немецком генеральном штабе. Я вовсе не уверен, что там станут заниматься этим списком противовоздушных укреплений. Видите ли, всегда находятся дела поважнее. Всякие семейные обстоятельства, например, и тому подобное…

Леди. А все же, если последует запрос в палате общин?

Огастес. Огромное преимущество войны заключается в том, что никто не считается с палатой общин. Конечно, министру иногда приходится умасливать наиболее строптивых членов палаты кое-какими посулами, но военное министерство с этим не считается.

Леди (смотрит на него во все глаза). Значит, вы не придаете списку военных укреплений никакого значения?

Огастес. Что вы, сударыня! Его значение очень велико. Если шпионка получит список. Гусак прогогочет об этом по всем лондонским гостиным, и…

Леди. И вы рискуете потерять свой пост. Конечно, это важно.

Огастес (удивленный и возмущенный). Я потеряю свой пост! Вы шутите, сударыня! Как же можно обойтись без меня? Уже и так не хватает Хайкаслов, чтобы заполнять все новые должности, создаваемые войной. Нет, Гусак так далеко не зайдет. Он, во всяком случае, — джентльмен. Но надо мной будут смеяться, а я, откровенно говоря, не люблю этого.

Леди. Ну еще бы, кто же это любит? Нет, это никуда не годится. Совсем, совсем не годится.