Огненная обитель

Таракан кашлянул, и Корбетт повернулся, наконец-то заметив посетителей. Он положил ночное серебро на верстак, сдвинул защитные очки на макушку, остановил кузнечные мехи и, нажав рычаг, открыл вентиляционный люк в потолке. Температура тут же понизилась на несколько градусов, став относительно терпимой.

Корбетт, словно защищаясь, скрестил руки на груди и уставился на Тёмную драконицу с вызовом, но в то же время и с любопытством, а та бесшумно подошла к верстаку и оглядела работу кузнеца. Таракан знал, что действие дара уже выветрилось, и с радостью отметил, что Корбетт уже пришёл в себя.

На верстаках стояло восемь крупных дракончиков-шпионов – семь полностью собранных, а у одного не хватало крыла, которое сейчас доделывал Корбетт.

Тёмная драконица постояла молча, потом слегка склонила голову набок. Ещё через долю секунды все восемь дракончиков повторили её движение: хозяйка мысленно передала им команду, и её кровь, вплавленная в медий, пронизавший состоящие из ночного серебра детали, передал дракончикам её волю. Тёмная драконица довольно улыбнулась, её глаза блеснули. Все механические зверьки расправили крылья и взмыли в воздух, семеро принялись описывать круги под потолком. Корбетт метнулся к верстаку и успел поймать восьмого дракончика до того, как тот шлёпнулся на пол. Юный кузнец крепко держал его, а тот отчаянно пытался вырваться и присоединиться к своим механическим собратьям.

Большие дракончики-шпионы приземлились обратно на верстак, и Корбетт выпустил восьмого, который тоже присоединился к стае. Все снова застыли неподвижно – Тёмная драконица перестала ими управлять.

– Прекрасная работа, мистер Граббинс, – произнесла Тёмная драконица, делая шаг к Корбетту. – Виолетта не ошиблась, взяв вас в ученики; ваше умение работать с ночным серебром весьма впечатляет. Думаю, вы могли бы стать моим лучшим кузнецом-алхимиком. – Она мило улыбнулась. Таракан знал это выражение лица: воплощённая детская невинность и радость. Он видел, что Корбетт очарован: кровь Тёмной драконицы в его организме давала о себе знать. Госпожа ведь такая маленькая и юная и, когда ей это нужно, умеет принять вид беспомощной, хрупкой девочки. Таракан давно убедился, что в такие моменты она наиболее опасна.

– Моя рука готова? – поинтересовалась Тёмная драконица сладким голосом.

Корбетт кивнул, снял перчатки, открыл кран и быстро вымыл руки. Таракан увидел на левом предплечье паренька длинный вздувшийся кровоточащий порез: вероятно, в закопчённой кузнице в рану попала инфекция. Корбетт вытер руки и, заметив, куда смотрит Таракан, раскатал грязные рукава рубашки.

– Вот она, – он положил на соседний верстак большой свёрток.

Таракан понял, почему Корбетт вымыл руки. Рука являла собой настоящее произведение искусства, и кузнец мог по праву гордиться своей работой.

Протез состоял из сотен, а может быть, и из тысяч плотно пригнанных друг к другу металлических чешуек, по большей части сделанных из ночного серебра, хотя некоторые были из стали, а некоторые – из медия; кроме того, медий покрывал края большинства чешуек.

Корбетт поднял с верстака протез, а Тёмная драконица мысленно потянулась к своей новой руке и ахнула, глядя, как та шевелит пальцами, а потом сжимает кулак. Каждый ноготь заканчивался острым шипом из ночного серебра, но, когда пальцы сжимались в кулак, шипы втягивались, словно кошачьи когти.

Тёмная драконица скинула плащ и закатала рукав туники, прикрывающий травмированную конечность – результат соприкосновения с Завесой.

Корбетт надел на конечность протез и, придерживая его, пояснил:

– Если вы мысленно прикажете протезу закрепиться на вашей руке, он так и сделает.

Чешуйки протеза, примыкающие к руке Тёмной драконицы, начали смещаться, наползать друг на друга и в конце концов прочно сцепились с рукой.

– Кроме того, чешуйки могут слегка растягиваться. Подумайте о том, как ваша рука вытягивается, чтобы достать бутылку вон с той полки. – Он указал на шкаф в противоположном конце комнаты.

Металлические чешуйки протеза тут же зашевелились, пальцы вытянулись, и искусственная рука Тёмной драконицы стала намного длиннее её здоровой руки.

Тёмная драконица согнула свою новую руку и провела пальцами здоровой руки по гладким чешуйкам, любуясь их холодной мощью. Потом она повернулась к верстаку и, сжав руку в кулак, так ударила по столешнице, что толстая доска сломалась пополам, а все разложенные на верстаке инструменты разлетелись по полу. Тёмная драконица подошла к двери и, выпустив когти, полоснула ими по одному из камней, обрамляющих дверной проём: когти прошли сквозь булыжник как нож сквозь масло – на пол свалился увесистый кусок камня.

Тёмная драконица подняла камень с пола, сжала в кулаке и довольно захихикала, когда осколок раскрошился в пыль.

– Вы потрудились на славу, мистер Граббинс. Мне будет очень жаль лишиться ваших услуг, – проговорила она, краем плаща вытирая с рук каменную крошку и подходя к Корбетту.

– Вы меня отпускаете?! Вот так просто?! – не поверил тот.

Тёмная драконица сладко улыбнулась:

– Вот так просто.