Огненная волчица

Наступила ночь. Панактунк опустел, многие вернулись домой. Через два дня придет и мой черед возвращаться в Редсити, а затем и в Сочи.

Разожгли костер. Я прислушивалась к разговорам, но не участвовала в них; наслаждалась минутами покоя в окружение друзей. Огонь обдает жаром лицо, греет руки; рядышком сидит Мари и ее муж, на другой стороне Своли играет на гитаре – талантливый мальчишка, струны под его пальцами, словно живое существо. Но всему когда-нибудь приходит конец, и моему спокойствию пришел, когда к костру подошли Алекс и Оливия. Они сели рядом со Своли, и парнишка предложил Оливии гитару. Оказывается, она не только привлекательна, обожает лес и охоту, но еще и хорошо играет, чем не идеальный вариант для оборотня, у которого есть такие же предпочтения. Стоило бы уйти, но я, как мазохист, наслаждалась собственными мучениями.

Подруга коснулась моей руки и, нагнувшись, прошептала:

– Замерзла?

– Немного.

– Сходим за пледами?

Я посмотрела в сторону дома, но отходить от огня не хотелось.

– Нет, – и тут вспомнила о вчерашней находке: – Леран, вы заделали дыру в земле?

– Какую?

– Мы вчера с Ником нашли за домом, возле общей кухни, огромную яму под забором.

– Ник не говорил о ней. Пойду гляну.

Леран поднялся и, кивнув Алексу, чтобы тот шел за ним, двинулся в направлении кухни. Я смотрела вслед удаляющимся парням. На половине дороги их перехватил Ник, и они, остановившись, заговорили. Алекс нахмурился и что-то сказал, махнув рукой в сторону, его новость явно не обрадовала, Ник поник и, по-видимому, оправдывался, а Леран похлопал Алекса по спине и пошел дальше.

Я легонько толкнула Мари в плечо и, кивнув в сторону парней, спросила, не стоит ли и нам с ними пойти, а то ее брат слишком уж недоволен Ником.

– Сами разберутся.

Но пока парни «разбирались», на улице заметно похолодало, и я, пожелав всем доброй ночи, ушла в гостевой дом. Спать не очень хотелось – просидела в кресле около часа или чуть дольше, думала о скором возвращении домой.

Раздался стук по стеклу. Я посмотрела на зашторенное окно, но звук повторился не сразу; успела подумать, что, наверное, послышалось. Пришлось встать и раздвинуть занавески. За окном никого; пустой двор, темно, с трудом можно разглядеть силуэт дерева (единственного в этой части поселения) и очертания высокого забора. Я вернула занавески на место и зябко поежилась, но не от холода (дом хорошо отапливался), скорее от одиночества; переоделась в ночную рубашку и забралась в постель, но снова раздался стук и на этот раз по входной двери, да так сильно и не прекращаясь, что я, чертыхнувшись и позабыв накинуть что-нибудь поверх слишком откровенного наряда, выскочила в прихожую и толкнула дверь. Ею же и огрела настырного гостя по лбу. Ненамеренно, но он сам виноват. И хотела еще добавить пару неласковых слов, но, увидев на пороге Алекса, потирающего ушибленный лоб, не смогла подавить смешок.

– Интересный у тебя способ приветствовать гостей

– Я не специально.

Мне ситуация казалась комичной, а вот Алексу, видимо, нет.

– В следующий раз спрашивай, прежде чем дверь распахивать.

– А ты не тарабань.

– Надо поговорить.

– До утра не терпит?

– Нет.

– Ну что ж, – я отошла назад, приглашая в дом. – Проходи.

Алекс замешкался на входе. Дверь хорошенько приложила его: не сразу заметил в каком я, мягко выражаясь, фривольном виде. Взгляд опустился вниз и медленно пополз по моему телу вверх. Прятаться было поздно, да и не столь интересно, как наблюдать за реакцией. Проявились выраженные проблемы с речью? О, да!

– Нам… эмммм…поговорить. Надо. Точно, – наконец-таки взгляд добрался до лица, на миг завис в районе моих губ, поднялся выше и упс (!); а вот и прозрение во всей красе: – Почему сразу же не рассказала о вашей с Ником находке?! Объяснишь?

– Ник сказал, что сам сообщит. Интересуйся у него, а мне скрывать нечего.

– Я вижу, – ухмыльнулся. – Оденешься?

Очень хотелось съязвить, что-нибудь наподобие: «А мне и так неплохо», – но от одного взгляда на мужскую недовольную физиономию, расхотелось пререкаться. Я молча развернулась и пошла в комнату; залезла под одеяло и натянула его под самый подбородок.

– И что ты там забыла?

– Гуляла.

– Ночью? Гуляла?

– А что хотел услышать?

Алекс медлил с ответом; подошел к окну и, отодвинув в сторону занавеску, уставился в ночную пустоту, а когда ответил, не соизволил даже обернуться.

– Правду. Что ты делала там ночью?

– Не знаю. Искала… Думала.

– Искала? Кого?

– Тебя, – вот и настал момент истины, я решилась на откровение. – Алекс… выслушай, пожалуйста. Меня мучает наш последний разговор. Я не собиралась сравнивать тебя с Ником. И обижать не хотела. Но ты продолжаешь себя вести так… Так…, – я не могла подобрать слов. – Так, словно хочешь уколоть и как можно больнее, – он не ответил, не обернулся, наоборот, ближе придвинулся к окну и прижался к холодному стеклу ладонями и лбом. Я ждала достаточно долго, но, не стерпев молчания, позвала его:– Алекс?