Огненные зори

Послышались взрывы ручных гранат, залаяли пулеметы. С криком «ура» солдаты понеслись к позиции повстанцев. Затрещали сломанные стебли кукурузы. Наши молчали. Наконец солдаты вышли из кукурузного поля. И только тогда послышалась команда: «Огонь!» Загремели повстанческие винтовки. Я своими глазами видела, как палачи заметались, словно взбесившиеся кабаны. Налетела вторая волна. Скосили и ее. Третья — отбили. Поляну перед кукурузным полем усеяли тела убитых. Но противнику уже удалось обнаружить, где залегли повстанцы. На наших обрушился огненный шквал. Послышались стоны раненых, и в это время раздался призыв командира: «Ура, вперед!» С трех сторон, как когда-то на Шипке, устремились вверх по склону наши ополченцы. Правда, на Шипке было наоборот: на Орлином гнезде расположились наши, а снизу их атаковал враг. Крики «ура» подняли всех на ноги. Я увидела, как враг заколебался, не зная, куда стрелять в первую очередь — влево, вправо или прямо по шоссе. Эта заминка оказалась на руку нашим. Повстанцы появились на кукурузном поле, откуда в горы отступали солдаты. Вражеские пулеметы замолкли: каратели боялись перебить своих. Начался рукопашный бой.

Я впервые видела воочию множество раненых и убитых. Под градом пуль подползли к месту боя и вынесли первого раненого. Пуля пробила ему шею, и кровь лилась, как из худого решета. Не успели мы перенести первого, как снова послышался стон. Я узнала голос и в ужасе вскочила.

— Замфир! Убили Замфира!

Как потом рассказывали, он всю ночь играл на свирели и пел, веселя отряд.

— Мама, мамочка! — послышался голос юноши.

Замфиру поручили подавить вражеский пулемет. Он подполз поближе и одним прыжком бросился на пулеметчика. Замфир отбросил его в сторону, повернул пулемет на врага, прикрыв огнем отступавших повстанцев. «Довольно, отходи», — услышал он приказ командира, и в этот момент его сразила пуля.

Я хотела было броситься к нему, но огонь преградил мне путь и заставил вернуться в Туфу. Я видела эту жуткую кровавую схватку. Огненный град засыпал кукурузное поле. Нас обнаружили. Мы не могли сделать ни шагу, рискуя потерять спасенных нами раненых.

У меня на коленях лежал раненый повстанец. Кровь из раны сочилась прямо на юбку.

…Бой продолжался еще целый день. Самый кровопролитный бой, самый тяжелый за время Сентябрьского восстания. Люди падали как подкошенные. Росли горы трупов. Наш командир был неуязвим для пуль. Ловкий маневр спас отряд от полного уничтожения. Командир и здесь показал, что он бесстрашен и опытен. Из жуткого ада он сумел вывести большинство повстанцев. Взбешенная орда карателей нашла на поле боя только трупы. Последней жертвой стал комендант села Трендафил. Его застрелил офицер, застрелил, когда тот вышел навстречу карателям, чтобы сдать село без боя. Он рассчитывал таким образом уберечь его от сожжения.

Страшная ночь. Повстанцы отступали. Куда мне деваться? Село занял карательный отряд. Со стороны Криводола подходили воинские подразделения. По дороге сновали патрули. Надо было где-то укрыться, но местность была мне незнакома.

— Скорее в кукурузный стог! Они уже идут! — потянул меня за руку какой-то крестьянин. Испуганно озираясь в темноте, он раздвинул стог, втолкнул меня внутрь, как в шалаш, закрыл кукурузными снопами и ушел. Решалась моя судьба. Через несколько минут где-то совсем близко послышались выстрелы. Я окаменела. И вдруг рядом почувствовала дыхание, чьи-то движения. Я недоумевала: куда меня втолкнули? Не был ли этот крестьянин предателем и не передал ли он меня прямо в руки убийц? Хотелось закричать, но не было сил. Вдруг чья-то рука схватила меня. Я похолодела. Меня бросило в дрожь. Но вскоре поняла, что это рука друга. Незнакомец потянул меня к себе, и я повиновалась.

— Не бойся… Свои… — услышала я шепот. Голос показался мне знакомым. Кто этот человек? Сердце мое готово было разорваться. У меня перед глазами все еще стояла картина недавнего боя. Люди поднимались, падали на кукурузное поле, скатывались в ямы и выкарабкивались из них. Кровь заливала раны. Хотелось закричать: «Мама, мама!» Видения не исчезали. Рука незнакомца ласково опустилась на мою голову.

— Кто ты и что тебе здесь надо?

— Я санитарка. Сюда меня спрятал какой-то крестьянин, чтобы спасти от рук палачей.

— Санитарка?

— Да. Санитарка отряда.

— В отряде не было никакой санитарки.

— Была. Но об этом не знали. Я была…

— А почему не отступила вместе с другими. Хочешь, чтобы тебя убили?

— Я искала Замфира, но так и не смогла найти.

Рядом кто-то всхлипнул. Тихо, по-мужски. И только тогда я поняла, кто со мной говорит и чья теплая рука помогла мне прогнать кровавые призраки и освободила от кошмара. Я поняла, что рядом со мной товарищ. Так мог успокоить только он, командир, в которого я была влюблена. И я затихла под его теплой рукой, как ребенок на отцовских коленях.

Это была тогда моя последняя встреча с нашим командиром. Он перешел через границу только тогда, когда переправил всех повстанцев. Помню его слова: «А ты останься. Никто не знает, что ты была санитаркой. Останься и будь до конца нашим верным товарищем!»