Огненный крест. Бывшие

Незадолго до кончины генералиссимуса (не исключено, и убийства — ведь уточнил шепотком Берия Молотову на трибуне мавзолея 1 мая 1953 г. о характере переселения Сталина в мир иной: «Я его убрал») он оказался несколько не у дел, но по-прежнему на вершине партийной иерархии. Не могло партийное чудовище, которым стало государство, обойтись без «каменной жопы», как любовно называл Молотова сам Ильич.

Возможность заглянуть в мир мыслей, чувств (судя по высказываниям и поведению, спектр этих самых чувств не отличался богатством, даже более того, отжимал на крайнюю скудость — и это не выдумка, почитайте сами эти не то воспоминания, не то указания), идей этого выдающегося коммуниста (у него был билет № 5, у Сталина — № 2), предоставленная стараниями Чуева на протяжении 17 лет (он записал 140 бесед с ним), производит впечатление.

Из отношения Молотова к миру вне социализма и самому социализму прежде всего бросается в глаза абсолютная схематизация мира Лениным и ленинцами, то есть коммунистами. В этом пространстве нет человека, да и не может быть, — здесь господствуют линии, оси, пунктиры, фигуры. Это бездушный мир доктринеров.

Поражает их испепеляющая уверенность в праве распоряжаться судьбами людей, мира, человечества — ни на мгновение у них не возникают сомнения в подобном праве.

«Венгры? Мещане они глубокие, мещане…»

«Поляки тогда были еще хуже, чем сейчас…»

«Да, Аляску неплохо бы вернуть… Еще время, по-моему, не пришло таким задачам…» (Это из разных бесед Молотова.)

И сами они: жестокость, вымороженность человеческих чувств.

Из каждой строчки, каждой мысли выпирает классовый критерий подхода ко всему в обществе, деление на «красных» и «некрасных» — отсюда и моральная, правовая оценки: жить или не жить вот этому человеку, людям, государству. Это ограниченное представление о мире неизбежно приводит и к убогости восприятия всего окружающего, потрясающего сужения его до примитивных инстинктов «наш», «не наш» и безграничной уверенности в правоте лить кровь — вообще лить. Им, в их пространстве, не нужна и сама культура. Это настоящее царство нелюдей. Книга Чуева вдруг вываливает перед нами вождей в исподнем: такие, какие они есть. И это вызывает отвращение: кто же правил Россией? Получается, власть над ней захватила группа ограниченных маньяков, верящих только в свою утопию и готовых ради нее на любые злодейства, что они с успехом и творили многие десятилетия, и не без успеха творят и поныне, изрядно перекосив сознание народа.

Что характерно, что так и сквозит из существа Молотова, а следовательно, и советской власти — держится у них все на чекистах и терроре. И это как бы само собой разумеется.

«Нет, я никогда не считал Берию главным ответственным, а считал всегда ответственным главным Сталина[138] и нас, которые одобряли, которые были активными, а я все время был активным, стоял за принятие мер.

Никогда не жалел и никогда не пожалею, что действовали очень круто». (Это говорил Молотов 1 ноября 1977 г.)

Это не просто воспоминания — это лозунги. И устремлены они в будущее. Для тех, кто готов принять карательную миссию смирения народа, приведения его к единомыслию и солдатской подчиненности вождям партии…

Всё дают на утверждение, подбирают кандидатов на все посты (то есть фактически определяют управление в государстве соответствующим подбором кадров), убирают соперников, просто людей — чекисты. Тут без мускулов террора не обходятся ни на мгновение. Как это у Молотова: «У Сталина все мускулы были натянуты» — в этом Россия и мир имели возможность убедиться. До сих пор всё стараются натянуть старые испревшие мышцы насилия, да вот нет подходящего Сталина и народ не тот, нет единомыслия, разложился помаленьку. Однако мускулы все же тренируют — а вдруг!..

Из книги откровений Молотова во весь размах предстает вся людоедская сущность ленинизма.

Мне за мою, более чем полувековую, жизнь не приходилось встречаться с такой убежденностью в праве убивать и вправлять жизнь в заданные формы, кроме как в гитлеровской не то книге, не то инструкции — «Майн кампф».

«…Крупская говорила Ленину:

„Ты ведь не знаешь, как хлеб растет, ты видишь, как он булками на стол поступает, и думаешь, что он таким и родится!“» (Это рассказывал Молотов 16 июля 1978 г.)

Это не 140 бесед с одним из руководителей советского государства, ближайшим сотрудником Ленина — это гимн насилию, гимн насильникам, это отрицание права на жизнь кому-либо и чему-либо, кроме ленинизма и их, ленинцев, это полное и всестороннее вырождение их в партию погромщиков.

Вы только вдумайтесь в слова Ленина (в августе 1920-го он пишет заместителю Троцкого по РВС Республики Эфроиму Склян-скому, советуя заслать в Латвию и Эстонию под видом «зеленых» красные отряды): там «перевешать кулаков, попов и помещиков… Премия — 100 рублей за повешенного».

Вождь мудро предлагает все содеянное свалить после на «зеленых», к которым-де Москва отношения не имеет.