Огненный крест. Бывшие

Читаешь — и диву даешься: да какой из последних Романовых пользовался такой широтой и бесконтрольностью власти, как генеральные секретари и вся их подло-жадная рать? Да дворцовый переворот смел бы такого государя, ибо он подрывал смысл существования самого дворянского сословия. И другая основа была у государей! Россия являлась не случайным владением, коим, согласно безродным обычаям, следует наживаться, пользуясь моментом, а их собственностью, о бережении и приумножении которой они пеклись в меру своих способностей. Кстати, последний Романов мечтал об очередной степени офицерского Георгиевского креста для себя, только мечтал… Вещь совершенно невозможная в свободном социалистическом Отечестве, где все граждане «равны», особенно генеральные секретари (вкупе со всеми обкомовскими и всеми прочими секретарями), которые могут загребать все, что утробе и душе угодно. Брежнев — бывший заурядный генерал-майор (из политработников, которые трепом зарабатывают себе на хлеб) — в мирное время стал полным маршалом и увенчал себя множеством геройских звезд и даже полководческим орденом Победа — редчайшей из наград, — хотя отродясь не командовал войсками. И вообще, он получал и присваивал все, что можно было цеплять на грудь и на плечи, и все, что нельзя цеплять, но можно умещать в своем доме, гаражах, на дачах, в ящиках письменного стола. То есть генеральные секретари и их республиканско-областные подпоры имеют все и пользуются бесконтрольностью всем.

А взяточничество, казнокрадство — настоящий разбой в своем же государстве всех этих брежневых, щелоковых, рашидовых, прочих министров, партсекретарей и их челяди? А полицейщина ради их покоя и воровства — всеохватывающая, свирепая и тупая? А все это глумление над здравым смыслом и честью — тоннами звезд, орденов, званий, поцелуев и славословий?..

И над всем этим развратом, мерзостями — отец и творец этого мира, богочеловек Ленин: все выше и увесистей бюсты, портреты на десятки этажей, рука под кепочкой в дружеском привете…

И никто ничего не может изменить в этом клубке неправды (хотя все знают правду), потому что каждому от рождения заткнут рот. Кто все же посмеет открыть его — или сойдет с ума, или умрет: это сотворят «женевские» служители в мундирах или врачебных халатах — убийцы на зарплате у народа.

И все эти расправы — без очевидцев, адвокатов, свидетельств честных, безмундирных врачей и прессы. Так что обеспечена тишина расправ. Ни крохотного валика ряби не разбежится по душам людей. Тишина.

И улыбается человек в кепочке: прочно сработан весь этот социалистический терем — всё-всё, буква в букву для счастья трудовых людей.

Салют от Непогрешимого…

26 декабря закончилась выработка условий договора.

Между тем на переговоры приглашены страны Антанты. До истечения срока, данного им для ответа, оставалось десять дней. Поэтому главы делегаций временно разъехались по своим столицам. Иоффе собрался в Петроград.

В канун отъезда, на совместном завтраке, Гофман указал Иоффе на то, что, по его, Гофмана, мнению, русская делегация превратно понимает мир без аннексий, на который согласились Германия и союзные с ней государства. Гофман напомнил делегатам декларацию советского правительства о праве народов на самоопределение. Стало быть, этим правом и могут воспользоваться Польша, Курляндия, Эстляндия и Лифляндия — их представители уже и высказались за отделение. Поэтому срединные державы не считают отделение их аннексией.

«С Иоффе точно удар случился… — вспоминает не без удовольствия Гофман. — Русские дали свободу своему разочарованию и возмущению. Покровский указал, что не может быть и речи о мире без аннексий, поскольку Германия собирается отторгнуть от России чуть ли не 18 губерний…»

«Они думали, что немцы просто откажутся от всех оккупированных областей и предоставят их русским», — сухо заносит в дневник Чернин.

Словом, советская делегация немедленно отправилась в Петроград.

3 января из Петрограда поступила радиограмма за подписью Иоффе. Советское руководство предлагало перенести переговоры в Стокгольм. Немцы и австрийцы отвергли это предложение. Им, победителям, ставить условия?! Кто, в конце концов, у кого просит мира?

7 января советская делегация вернулась в Брест-Литовск, но уже во главе с Троцким как наркомом иностранных дел Республики. Иоффе присутствует как рядовой делегат.

Немецкий офицер (он встречал делегацию в Двинске) рассказывает: двинские окопы со стороны русских совершенно пусты, деморализованная армия оставила их, путь на Москву открыт.

В повествовании Гофмана проскальзывает грусть: какие переговоры? Захватить Петроград и Москву…

8 января на переговоры пожаловал сам турецкий великий визирь. Талаат-паша — бывший мелкий почтовый чиновник, «милостями» которого едва ли не под корень в 1915 г. выкошено армянское население Турции — сотни тысяч душ. Немцы с пониманием отнеслись к акции. Раз это увеличивает мощь и уверенность союзника, пусть режут… дети тоже не помеха. Германия должна победить!