Огненный рубеж

– Великий хан, я давно слежу за тем, какие вести приносят наши посланники в Крыму и Большой Орде. Хан Ахмат вырезал почти половину селений в Крыму несколько лет назад. И он очень зол на все юрты, что выделились из Орды. Он считает нас изменниками. И ему неважно, мусульманин ты или неверный. Так поступал Тамерлан с покоренными мусульманскими народами. Он легко продаст тебя в рабство или отрубит голову. Так что для нас он хуже неверных урусов. Пусть те и враги Казани, но сейчас нам не стоит помогать хану Ахмату. Пускай судовая рать идет с нашей помощью вниз по Иделю и сотворит со столицей Ахматовой орды то, что он уготовил другим!

Беклярибек Исмаил сказал:

– Я согласен с сеидом. Нур-Девлет мог даже и не приезжать к нам с просьбой хранить молчание. Узнай мы об истинной цели его похода раньше, никто из казанских людей не отправил бы вести Ахмату – мы все знаем его коварство. Великий хан, я готов дать своих проводников Нур-Девлету!

– Амин, – сказал хан Ильхам, – что ж, Нур-Девлет, мы не хотим быть рабами хана Ахмата. Накажите его, и мы будем молиться за тебя!

* * *

Стражник Енали угрюмо глядел на кружившую в небе стаю ворон. Их было несколько сотен, а то и тысяч. Птицы гадко и пронзительно каркали, заполняя своими криками все небо над городом. Удивленные жители Сарай-Берке останавливались и с тревогой смотрели на безумный птичий танец. Казалось, этот вопль никогда не прекратится. Постепенно птицы замедляли полет, плавно снижались и облепляли черными тушками крыши домов, иглы минаретов, крепостные стены. Некоторым удавалось зацепиться когтями за блестящий купол Ханской мечети. Устроившись поудобнее, воронье долбило по крыше клювами, пытаясь отколупнуть позолоту.

Енали поежился от холода. Мерзкие создания. Четыре года тому назад, когда ушкуйники-урусы напали на Сарай-Берке, вороны выклевывали глаза погибшим. Неторопливо прохаживаясь среди груды тел, птицы-падальщики высматривали поживу. Енали лежал тогда на берегу Ахтубы со стрелой в плече, истекая кровью. Он ждал смерти и тихо молился. Но Аллах смилостивился, ему удалось выжить. А вот трем его братьям не повезло. Их тела не смогли найти. То ли изрубили в сече у ворот, то ли увели в полон. Енали хотелось думать, что все они погибли и стали шахидами. Во всяком случае, так он рассказывал другим.

Стражник прошел вдоль зубцов крепостной стены, постукивая бердышем по каменном полу. До конца караула оставалось полдня.

Енали оглядел холмы на другом берегу Ахтубы. Он потер озябшие пальцы и собрался было спуститься вниз по лестнице к воротам, как вдруг какое-то движение вдали привлекло его внимание. Енали прищурился. Он увидел едва различимые темные точки на реке. Они двигались в сторону города. Их становилось все больше и больше. Скоро стало понятно, что это огромный флот – несколько сотен судов. На одном из них стоял бунчук с тамгою рода Гераев. Енали подошел к кулеврине, достал огниво и поджег фитиль. Звук выстрела распугал ворон, и они снова взмыли в небо, злобно каркая.

Внизу уланы спешно запирали ворота. Енали подхватил лук с колчаном и тоже побежал по верху стены к воротам.

Корабли приближались. Енали достал стрелу. Он уже мог разглядеть одежду и лица незваных гостей. Урусы, татары и проклятые ушкуйники. Что ж, вот и пришло время отомстить им за смерть братьев!

Енали натянул лук, но не успел выстрелить – сразу две стрелы попали ему в шею. Это было только начало. Сотни стрел с горящими тряпками обрушились на крыши города, тут же запылавшего. Малочисленная стража недолго билась с судовой ратью, скоро ворота были открыты. В город ворвались воины князя Ноздроватого и царевича Нур-Девлета.

Ратники и нукеры убивали всех, кто пытался оказать сопротивление. Все мужчины – старики, дети ростом выше телеги, купцы и воины пали от меча. Женщин тащили за косы или на аркане к прибывшим с ушкуйниками работорговцам. Часть пленниц должны были отправить в Крым, часть в Казань, а часть в Москву.

Нур-Девлет, нахмурившись, смотрел, сидя на коне, как полыхает город. Князь Ноздроватый неподалеку делил добычу. Золото, серебро, меха, дорогие ткани, изумруды, украшенное самоцветами оружие – все это богатство лежало у его ног. Князь оторвался от подсчетов и спросил царевича:

– Нур-Девлет, поговаривают, ты сказал, что сотрешь город с лица земли. Еще говорят, что ты обещал засыпать его солью?

– Верно, князь. Я приказал оставить в живых небольшое количество рабов – чтобы дожечь дома, разобрать руины на камни и вспахать улицы.

– Отец, – встрял Джанай, стоявший рядом, – не надо так поступать. Мы же все рода Чингисова. А Сарай-Берке – это столица великой державы, откуда родом наши предки. Разве ты хочешь, чтобы нас в степи считали манкуртами? Мы уже отомстили хану Ахмату за его подлость.

Нур-Девлет вздохнул и ответил:

– Хорошо, сын мой. Отзови воинов, рабов отпусти.

– Спасибо, ата!

– Постой, что там Сатылган – не нашел свою Айше?

– Нашел, – Джанай помрачнел, – нашел ее тело в ханских покоях. На сносях она была, но решила живой не даться ушкуйникам и убила себя ножом.

– Упокой Аллах ее душу.