Огненный трон

Повсюду сновали светящиеся шары или глиняные шабти в белых медицинских халатах, катя перед собой тележки с медикаментами или толкая кресла-коляски. Пациенты, напротив, особой живостью не отличались. Примерно дюжина согбенных фигур сидела в разных уголках зала, бессмысленно пялясь в пространство. Некоторые бродили вокруг, волоча за собой передвижные стойки с капельницами. У всех я заметила на руках браслеты с именами, написанными иероглифами.

Некоторые старики имели человеческий облик, у других были головы разных животных. Дряхлый пациент с головой журавля раскачивался взад-вперед на складном железном стульчике, поклевывая фишки на разложенной на низком столике доске для игры в сенет. Скрюченная старуха с седой и всклокоченной львиной гривой кружилась на месте в кресле-коляске, монотонно мяукая. Морщинистый старичок с синей кожей, росточком едва ли больше Беса, крепко обнимал каменную колонну и жалобно хныкал, как будто боялся, что колонна сбежит и бросит его одного.

Иными словами, более удручающую обстановку трудно себе представить.

– Что это за место? – сдавленно спросила я. – Что, все эти старики – боги?

У Картера вид был такой же ошарашенный, как и у меня. Бес нервно переминался с ноги на ногу, явно не зная, куда себя деть.

– Вообще-то я и сам тут в первый раз, – признался он. – Конечно, слухи ходили, но вот так чтоб своими глазами… – Он мучительно сглотнул, будто ему скормили целую ложку касторки. – Пойдемте к медсестринскому посту, спросим там.

Пост медицинской сестры представлял собой гранитную стойку в форме полумесяца, уставленную телефонами (не представляю, правда, куда они могли звонить из Дуата) и заваленную планшетами. На ней же располагался компьютер (еще одна новинка для Дуата) и знакомый с виду каменный диск размером с большую тарелку, посередине которого торчала треугольная пластинка. Зачем нужны солнечные часы, озадачилась я, если солнца здесь не бывает?

За стойкой спиной к нам возилась невысокая грузная женщина, расписывая на белой доске имена пациентов и время приема лекарств. Ее блестящие черные волосы были заплетены в косицу, свисавшую вдоль спины подобием огромного бобрового хвоста, а белый чепчик медсестры едва держался на ее широком затылке.

Мы были уже на полпути к стойке, как вдруг Бес замер и хрипло прошептал:

– Это она.

– Кто? – удивился Картер.

– Плохо дело, – забормотал Бес, которого я никогда не видела таким бледным. – И как я не догадался… Ладно, ребята, дальше идите без меня.

Я пригляделась к медсестре внимательнее. Со спины было видно только, что фигура у нее весьма внушительная: шея толще, чем мое туловище, руки мясистые, как окорока, и у кожи какой-то странный фиолетовый оттенок, но в целом я не поняла, чем она так сильно напугала Беса.

Я повернулась, чтобы спросить его напрямик, но Бес уже успел юркнуть за один из горшков с гибискусом и скрючиться за ним. Как будто этот чахлый кустик мог замаскировать его гавайскую рубашку.

– Бес, прекрати. Это глупо, – сказала я.

– Ш-ш-ш! Я невидим!

– Ладно, у нас нет времени на это, – вздохнул Картер, решительно направляясь к стойке. – Пойдем, Сейди.

– Прошу прощения, – громко обратился он к медсестре.

Та обернулась, и я ойкнула от удивления. Согласна, это было не очень вежливо, но я не удержалась, потому что медсестра оказалась гиппопотамом.

Нет, ничего обидного я не имела в виду. Она правда была гиппопотамом. У нее была вытянутая широкая морда с носом в форме перевернутого сердечка, жесткие усики, маленькие ноздри и широкая пасть с двумя здоровенными нижними резцами. Маленькие черные глазки почти терялись в складках толстой кожи, зато обрамляли эту физиономию роскошные густые черные волосы. Фигура ее тоже впечатляла: белый халат на ней не сходился, открывая взорам лифчик от бикини, который – как бы это выразиться поделикатнее? – пытался решить весьма серьезную задачу на редкость скудными средствами. Ниже выступал огромный розовый живот, наводящий на мысли о последнем месяце беременности.

– Чем могу помочь? – осведомилась она. Голос, кстати, у нее был очень приятный, особенно для гиппопотама. Хотя, если подумать, я вообще не слышала, чтобы гиппопотам разговаривал человеческим голосом.

– О, п-привет, – запинаясь, выдавила я. – Мы тут с братом ищем кое-кого… – Я глянула на Картера и обнаружила, что он совершенно возмутительно пялится на медсестру, причем отнюдь не на ее лицо. – Картер!

– А? – оторопело отозвался он, но тут же взял себя в руки. – Да. Прости. Ты ведь богиня, да? Таурт, кажется?

Пасть невиданной гиппопотамихи приоткрылась, выставив здоровые зубы еще сильнее. Я понадеялась, что это означает улыбку.

– О, как мило, что вы меня узнали! Да, милый, я Таурт. Вы сказали, что ищете кого-то? Наверное, родственника? Вы боги, да?

Куст гибискуса у нас за спиной задергался – похоже, Бес пытался под его прикрытием шмыгнуть за колонну. Глазки Таурт расширились.

– Это что, Бес? Бес! – позвала она.

После короткой паузы карлик вынырнул из-за куста, торопливо отряхивая рубашку. Физиономия у него сейчас была краснее, чем у Сета.