Огненный трон

– Да ладно тебе, Сейди, это же совсем не сложно, – сказал Картер с раздражающей снисходительностью. – Это похоже на вращающуюся дверь. Чтобы проскочить через нее, нужно дождаться, пока она провернется.

– Да, примерно так, – согласилась Таурт. – Хотя между домами обычно существует небольшой временной зазор. Четвертый Дом вы можете покинуть, когда захотите, но некоторые врата можно миновать только в строго определенный час. Например, войти в Первый Дом можно только на закате, а выйти из Двенадцатого Дома – только на рассвете. И врата в Восьмой Дом, который называют Домом Испытаний, открываются только на протяжении восьмого часа.

– Дом Испытаний? – насторожилась я. – Звучит отвратительно.

– Ну что вы, ведь с вами Бес, – отозвалась Таурт, косясь на карлика с мечтательным выражением. – Значит, все испытания для вас пустяк.

В паническом взгляде Беса, направленном на меня, ясно читалось: «Спаси меня!»

– Но если вы промедлите, – продолжала Таурт, – врата закроются раньше, чем вы до них доберетесь. И тогда вы окажетесь заперты в Дуате до завтрашней ночи.

– А если мы не остановим Апопа вовремя, – сказала я, – завтрашняя ночь попросту не наступит. Это я в состоянии понять.

– Так ты нам поможешь? – обратился Картер к гиппопотамихе. – Скажешь нам, где Ра?

Богиня снова принялась нервно накручивать на палец прядь волос. Ее руки представляли собой нечто среднее между нормальными человеческими руками и конечностями гиппопотама – с короткими пальцами-обрубками и толстыми ногтями.

– Это не так-то просто, милый, – сказала она. – Я не знаю. Четвертый Дом огромен. Может, Ра действительно где-то здесь, но здесь столько коридоров и комнат, что их так просто не обойдешь. У нас очень много пациентов.

– И вы что, никак их не отмечаете? – нахмурился Картер. – Даже списков не ведете? А план дома у вас имеется?

Таурт печально покачала головой.

– Я стараюсь изо всех сил, милый, но рук на все не хватает… Кроме меня здесь работают только световые шары и шабти, а старых богов так много. Тысячи.

Мое сердце упало. Я-то едва могла упомнить десяток богов, с которыми встречалась, но тысячи? В одном этом зале я насчитала с дюжину пациентов. В разные стороны от него расходились шесть длиннющих коридоров, и это не считая двух лестниц и трех лифтов. Может, мне померещилось, но по-моему некоторые коридоры возникли уже после того, как мы сюда вошли.

– А что, все эти старики – боги? – спросила я.

Таурт кивнула.

– Многие из них даже в древности были не более чем мелкими местными божествами, так что маги не посчитали нужным сажать их под замок. Вот они и хирели помаленьку, одинокие и всеми забытые, пока не оказались здесь. Теперь они просто ждут.

– Смерти? – тихо спросила я.

Таурт задумчиво посмотрела куда-то мимо меня.

– Хотела бы я знать, – ответила она. – Иногда они исчезают… Но я не знаю куда. Может, блуждают где-то по коридорам или находят себе новую палату и прячутся в ней. А может, действительно обращаются в ничто. Вся печаль в том, что это уже не имеет большого значения. В том мире, наверху, люди давно забыли их имена. А какой смысл в существовании, если никто не знает, кто ты такой и как тебя зовут?

Она перевела взгляд на Беса, как будто хотела ему что-то сказать.

Карлик тут же отвел глаза.

– Это ведь Мехит, верно? – торопливо сказал он, указывая на львиноголовую старуху, раскатывающую в кресле-коляске. – Кажется, у нее был храм в Абидосе. Не очень популярная богиня. Помнится, ее вечно путали с Сехмет.

Услышав имя Сехмет, старая львица глухо рыкнула, тряхнула гривой и снова принялась кружить на месте с монотонным мяуканьем.

– Печальная история, – вздохнула Таурт. – Она явилась сюда вместе со своим мужем, богом Онурисом. В прежние времена они были знаменитой парой. Однажды ему пришлось отправиться в Нубию, чтобы спасти ее. Так романтично… Потом они поженились. Конечно, мы все радовались, что у них все так хорошо. Думали, они будут счастливы вечно. Но со временем они оба оказались забыты. Сюда они пришли вместе, а потом Онурис пропал. Мехит сильно сдала после этого, совсем выжила из ума, бедняжка. Так и катается весь день по залу без всякой цели. И своего имени не помнит, хотя мы стараемся напоминать ей почаще.

Слушая ее, я думала о Хнуме, которого мы встретили на реке. Какой он был грустный и неприкаянный из-за того, что не помнил своего тайного имени. А теперь вот Мехит, которая только и может, что мяукать, рычать да нарезать круги на своей коляске, не помня ни своей былой славы, ни своей любви. А ведь таких богов здесь тысячи – немощных, никому не нужных стариков, которым не на что надеяться и которые не могут даже умереть.

– Таурт, как ты с этим справляешься? – спросила я подавленно. – Почему ты здесь работаешь?

Гиппопотамиха застенчивым жестом поправила свой белый чепчик.

– Это долгая история, милая. А времени у нас мало. Я ведь не сразу тут оказалась. Когда-то я была весьма почитаемой богиней-защитницей. Я отпугивала демонов… хотя, конечно, не так успешно, как Бес.

– Брось, ты была ужасно страшная, – проворчал Бес.