Огненный трон

Сейди так и застыла, не отводя взгляда от стелы.

– Картер, не лезь. Ты вообще ничего не понимаешь.

– Ты не дала парню ни единого шанса, – против воли разгорячился я. – Что бы с ним сейчас ни творилось, к тебе это не имеет никакого отношения.

– О, спасибо. Успокоил. Но это не твое…

– Между прочим, ты не забыла, что твой Анубис – бог? Ты же не думаешь всерьез…

– Картер! – вспылила сестра. Видимо, мое укрывающее заклинание было чувствительно к эмоциям, потому что из него тут же со свистом вылетела еще одна золотистая искра, что явно грозило разрушить нашу маскировку. – Я смотрю на этот камень не из-за Анубиса.

– Не из-за…

– Нет. И я тем более не собираюсь обсуждать с тобой Уолта. В отличие от того, что ты думаешь, моя голова не всегда забита мыслями о парнях.

– Ну да, только большую часть времени…

Сестра свирепо прищурилась.

– Взгляни на надгробие, тупица. Видишь, тут по всему периметру вырезан такой бортик, как будто это оконная рама или…

– Или дверь, – закончил я. – Правильно, это ложная дверь. Такие есть на многих египетских надгробиях. Вроде как символический выход для души усопшего, чтобы его ба мог свободно странствовать между Дуатом и миром смертных.

Сейди молча достала жезл и провела им по линиям на стеле.

– Этот парень, Ипи, был писцом, – задумчиво сказала она. – Но тем же словом египтяне еще называли магов. Может, он был одним из нас?

– Ну и что?

– А то, Картер, что камень светится. И это наверняка неспроста. Что, если эта ложная дверь – вовсе не ложная?

Я пригляделся к стеле повнимательнее, но никакого свечения не заметил. Может, у сестрицы уже начались галлюцинации от переутомления? Или зелье еще до конца не выветрилось… Но тут она решительно ткнула жезлом в середину стелы и произнесла самое первое заклинание, которое мы выучили: «В-пех. Откройся».

На камне вспыхнул золотой иероглиф:

Из надгробия, как из кинопроектора, ударил луч света, и прямо перед собой мы увидели увеличенную копию изображенной на стеле двери – как раз такую, чтобы в проем мог пройти человек. По ту сторону портала смутно виднелись очертания совсем другой комнаты.

Я ошеломленно уставился на Сейди.

– Как ты это сделала? У тебя же раньше не получалось!

Сестрица пожала плечами, как будто речь шла о какой-то ерунде.

– Мне ведь исполнилось тринадцать. Может, я теперь много чего умею.

– Но мне-то вообще четырнадцать! – запротестовал я. – А у меня все равно не получилось бы!

– Девочки взрослеют быстрее, чем парни.

Вот и весь ответ. Я скрипнул зубами. Сколько себя помню, весенние месяцы – март, апрель и май – у меня всегда отравлены. Пока в июне не наступит мой собственный день рождения, Сейди считает себя всего на год моложе меня и ведет себя невыносимо нахально. После очередного дня рождения ей вечно начинает казаться, будто она вот-вот меня догонит, а то и сделается моей старшей сестрой. Это ли не кошмар?

Сейчас она с самодовольным видом указала на слабо мерцающий проем.

– После тебя, милый братец. Ты же у нас великий творец облака невидимости, стреляющего искрами.

Чувствуя, что еще немного, и лишусь остатков самообладания, я шагнул в портал.

И чуть не свалился прямо головой вниз. Как выяснилось, другая сторона портала открывалась зеркалом, которое висело на стене на высоте пяти футов от пола, опираясь на каминную полку, на которой я сейчас и стоял. Я еле-еле успел подхватить прибывшую следом Сейди, иначе она непременно свалилась бы на пол.

– Спасибо, – выпалила она шепотом. – Кажется, кто-то тут начитался сверх меры «Алисы в Зазеркалье».

Я огляделся по сторонам. Да-а… я-то думал, что Египетский зал роскошный… Но по сравнению с великолепием этого бального зала он мог считаться разве что пыльной конурой. На потолке медным блеском сверкали изящные геометрические узоры. Темно-зеленые колонны вдоль стен обрамляли резные золоченые двери. Белые и коричневые мраморные плитки мозаичного пола складывались в огромный узорчатый восьмиугольник. В ярком сиянии большой люстры под потолком золотая филигрань, зеленый и белый полированный камень сверкали так ярко, что делалось больно глазам.

Приглядевшись, я понял, что основной свет исходит все-таки не от люстры, а от мага в дальнем конце зала, который нараспев читал заклинание. Он стоял к нам спиной, но я сразу догадался, что это Влад Меньшиков. Сейди так его и описывала: невысокий и плотный, с курчавыми седыми волосами, в белом костюме. Вокруг его ног изумрудным пульсирующим светом сиял магический круг. Он воздел посох, и его навершие вспыхнуло ярче, чем сварочная горелка. Справа от мага, чуть в стороне от магического круга, стояла огромная зеленая каменная ваза, ростом со взрослого человека, а слева корчилось скованное мерцающими цепями существо, в котором я сразу опознал демона. Тело у него было почти человеческое, разве что чересчур волосатое и с лиловой кожей, зато вместо головы между плеч у него торчал здоровенный штопор.