Огненный тыл

– Почти всё, господин майор. Здесь очень много комнат, они находятся в разной степени годности. Посторонних нет, но всё сильно запущено.

– Хорошо. Закончите осмотр – выводите людей на улицу.

– Слушаюсь, господин майор.

Младший командир побежал по коридору, громко топая, у спуска в подвал остались двое, видимо, офицеры.

– Ну и вонища здесь, Клаус. Эти трупы лежат со дня первого осмотра, ничего не меняется, убрать их некому и мы должны во всём этом существовать. Это безобразие, Клаус. Прикажите Зейдлицу, чтобы прислал своих специалистов, пусть наведут порядок, продезинфицируют и проветрят. Штаб мотопехотной дивизии не может размещаться в здании, пропахшем мертвечиной.

Шубин чуть не присвистнул – угодили, лучше не придумать.

– Хорошо. Я всё сделаю, Георг. Ты уверен, что это здание подходит?

– Думаю да. В России мало аналогичных строений, ничего подобного после большевистского переворота они не строил. Это имение бывших дворян, которых коммунисты поставили к стенке. Здесь располагался дом ребенка или как там у них называется?.. Видел в западном крыле большие помещения с кроватями? Спасибо, что не морг или психиатрическая лечебница. Здание старое, запущенное, но оно красивое, согласись, для русских просто достижение. Воспитанников русские успели вывезти, часть персонала осталась, что мы собственно и наблюдаем. На что они рассчитывали – непонятно. Сейчас здесь будет штаб дивизии, в дальнейшем здание можно передать волостной комендатуре. В перспективе, после капитального ремонта, разумеется, его можно использовать по первоначальному назначению.

– Хм… Признайся, Георг, уже присматриваешься? – засмеялся собеседник. – Почему бы тебе не спуститься в подвал? Представляю какие здесь подвалы. Здание уместнее передать гестапо. Ты так не считаешь?

– Не будем загадывать, приятель. Не собираюсь спускаться в подвал, это может плохо подействовать на нервную систему. Пусть сначала всё очистят, выгребут мусор. Так, который час… – последовала пауза. – Хорошо, до обеда время есть. В два по полудни здесь должны быть люди Зейдлица, пусть сделают уборку и к вечеру доложат. Поехали, Клаус, у нас есть другие дела.

– Оставить солдат охранять здание?

– Зачем? – офицер засмеялся трескучим смехом. – Оно никуда не сбежит. Нам есть куда отправить своих солдат.

Офицеры удалялись, поскрипывали подошвы, затихли голоса. Контролировать потоотделение было невозможно, из глубины подвала проистекало угрюмое молчание, лейтенант ждал, затихли шаги, он оторвался от стены, поднялся на пять ступеней, присел – на него смотрели мёртвые глаза миловидный женщины с пушистыми волосами. «Почему не защитил, товарищ? – спрашивали глаза». Он отвел взгляд, прислушался: с улицы доносились голоса и крики.

– Вальтер, командуете! Все по машинам!

Во многих окнах отсутствовали стекла, слышимость была великолепной, развернулся легковой автомобиль, покатил в объезд поместья, прокашлялся и двинулся следом двухтонный грузовик.

Глеб перебежал к окну, присел за подоконником, за воротами никого не было – в самом деле зачем охранять пустые стены? Кто на них покусится?

– Эй, народ!.. Уснули там? – он снова сунулся в подвал. – Выходи, уже можно.

Разведчики выбрались из подземелья, покосились на мертвецов – лица были такие, словно их в солдатском туалете сидеть заставили.

– Ладно, будьте проще, – усмехнулся Глеб. – Немцы уехали, вернуться после обеда. Но убедиться в их отсутствии стоит, особенно у центральных ворот. Сержант, командуй! Пороть горячку не будем, выждем десять минут – время терпит.

Он машинально глянул на наручные часы, перебрался к соседнему окну, где запах разложения был слабее, в изнеможении опустился на пол, прижался затылком к батарее парового отопления. Разведчики по блуждали по зданию, через пять минут начали собираться.

– От этих нервов зверский аппетит разгулялся, – сообщил Дубровский. – А еды почти нет – съели всё. Мы здоровые мужчины, нам трижды в день надо плотно питаться.

– Здоровые мужчины могут и поголодать день – другой, – отрезал Глеб. – Этим они свою фигуру не испортят. Не говорите, что не осмотрелись насчёт продуктов.

– В здании нет съестного, товарищ лейтенант, – доложил Баттахов. – Шкафы в спальнях нараспашку – собирались в спешке, многие вещи даже не брали, на кухне полный беспорядок, есть какие-то крупы, сырая картошка, но не готовить же. В доме ни воды, ни электричества, телефонный провод в кабинете директора перерезан, да и кому звонить – с военными здесь всё равно нет связи. Разрешите осмотреть подвалы, товарищ лейтенант. Мы же глубоко не ходили, фактически и не спускались. У них могли быть холодильные агрегаты.

– Дурью маетесь, Баттахов, – пробормотал Глеб. – Через пару часов у наших будем. Не дотерпите?

– Так точно, товарищ лейтенант! Берёмся за любую бесполезную работу, – улыбка на блиновидной физиономии бойца расцвела от уха до уха.

– Хочешь иди, но через пять минут выступаем.

Баттахов вышел из подвала ровно через пять минут, он двигался вкрадчиво, на цыпочках, недоумённо блуждали глаза, махнул рукой, прижал палец к губам.