Огненный тыл

Дозор удалялся, унтер крикнул, что надо передать по рации об инциденте другим постам, скорее всего гренадеру Шварцу померещилось, у него ведь и фамилия как у сказочника. А вдруг нет?..

«Не пари горячку, лейтенант, – твердил себе Глеб. – Погубишь себя и людей. Время есть, нужно выждать, отдохнуть».

Повторять попытку было бы сущим безумием. Разведчики углубились в лес, снова спустились в Коровью балку, которая тянулась не на один километр. Опять сели кружком, фонари не включали, слушали как за пределами балки стрекочут мотоциклетные моторы, немцы явно обеспокоились, но не гоняться же ночью с пулемётом за каждым беглым русским крестьянином.

– Обложили нас, товарищ лейтенант, – прошептал Климов. – Но ничего, в Коровью балку они не сунутся. Вы уверены, что мы должны рисковать?

– С рассветом дойдём до наших, – Шубин успокоился.

Группе требовался отдых, в любом случае в таком состоянии далеко они не уйдут, утро вечера мудренее. Этой ночью, как ни обидно, у немцев больше преимуществ, теперь они станут внимательнее. Утром, на определённом этапе, группа может разделиться – так больше шансов донести полученные разведданные.

– Ищем место для ночлега, – решился Шубин. – Сержант, выставить посты. Спим до четырех утра. Чуть свет, сразу в путь. Дойдём до Ключниково, там разделимся.

Тени засновали в прохладном воздухе. Глеб завернулся в плащ палатку, включил фонарь с подсевшим аккумулятором, стал изучать мятую карту – руки бы оторвать картографам за то, что выпускают такие изделия. Желябино, тем более Вязники на карте отсутствовали, зелёные массивы чередовались с пятнами песочного цвета, означающими поля. Отыскать участок куда их сейчас занесло оказалось задачей непростой, данное место определялось с погрешностью. Впрочем, Ключниково на карте значилось, а также дорога из Кудришей на Ярцево, которую наверняка уже перерезал противник.

Балка обрывалась километра через полтора, дальше дорога и поля. Оставалось идти на северо-запад с обходом Ключниково. От упомянутого населённого пункта до Ярцево было километров семь, если не мешкать, неужели не добегут – хоть кто-то добежит.

Линия фронта постоянно менялась: принимала причудливые очертания, порой лишённые всякой логики. Немцы теснили Красную Армию, она наносила отчаянные контрудары, при этом, некто Гельмут, совершенно прав – механизированных корпусов у советского командования практически не осталось.

Сон не шёл. Внутренние психи прорывались наружу, трясла злость, он задремал за два часа до рассвета, а проснулся раньше всех, когда предутренняя серость расползалась по врагу, уставился с нескрываемым раздражением на сладко спящих товарищей.

Глава восьмая

Часовая стрелка перевалила за цифру девять. Солнце поднялось над деревьями и уже припекало, разведчики лежали на участке, изрезанном лощинами, мрачно наблюдали за происходящим. За спиной осталась Коровья балка, доведшая до белого каления, игра в пятнашки с немецкими разъездами, долгие посиделки у дороги, по которой тащились немецкие машины. Линия фронта продвинулась вперёд. Если Ярцево ещё не взяли – оно оказывалось на краю выступа, вдающегося в немецкий тыл. Если же Ярцево пало, то вообще непонятно зачем туда идти. Просто выполнить приказ и позволить немецким танкам перекрыть Смоленскую дорогу?

– Не волнуйтесь, товарищ лейтенант. В Ярцево наши, – вещал Баттахов. – Я это чувствую и даже не спрашивайте чем.

Бойцы украдкой посмеивались, гадали – каким же местом Баттахов это чувствует. Но резон в этом предположении был. Канонада гремела на западе, а на севере было тихо. В случае атаки на Ярцево, там поднялся бы такой шум, что в Москве бы услышали, однако чем дальше уходила полковая разведка, тем безрадостнее становилось на душе, вопрос о переменчивости удачи вставал ребром. Справа, метрах в семидесяти, пролегала дорога, на которой хозяйничали части вермахта, сломался грузный Опель Блиц, не рассчитанный на российские ухабы – колесо попало в яму. Водитель со взмыленным черепом бегал от кабины к капоту, пытался завести своего стального бегемота, присутствующий при этом унтер подвергал действия водителя беспощадной критики и, казалось, готов был съездить ему по морде. Потом унтеру это надоело, он махнул рукой и пешком направился в село. Водитель остался в гордом одиночестве, уселся на подножку, закурил и уставился в переносицу лейтенанта Шубина, прильнувшего к биноклю, потом поднялся, откинул сиденье, стал искать подходящий для ремонта инструмент.

А ведь действительно в переносицу смотрел. Шубин убрал бинокль, без него все выглядело естественнее, упомянутая дорога строилась вдоль южной окраины сёла. Ключниково, не была затрапезной деревушкой – две тысячи населения, в глубине села возвышалась водонапорная башня, тускло поблёскивал купол церкви. Похоже немцы пришли без боя – разрушений не наблюдалось, вдоль дороги стояли опрятные избы, тянулись заборы. Из глубин села прогремела автоматная очередь. Водитель опеля даже ухом не повёл – соваться в населённый пункт было смерти подобно.