Огневица

– Ей нужна помощь знахаря и несколько дней покоя. Завтра у нее будет болеть голова.

– Болотник, – зашипела Йулла, подняв перья на затылке, – ты опять избиваешь подопечных Йуллы?

– Если бы ты рассказывала им о дружбе с огненосцем, может, они и не кидались бы на меня, толком не выслушав.

– Поговорим об этом после, – отрезала Йулла и махнула дейвасу рукой, напряженно вглядываясь в дальний конец коридора. За спиной городничей Белоозера с такими же посохами, как у Йарре, застыли еще две ее соратницы.

– Йавви, помоги Йарре добраться до зелейника. Йенна, прикрывай спину пана дейваса. Что насчет этой падали… – Йулла ткнула концом трости в раззявленную пасть мертвой твари и наклонилась, чтобы рассмотреть ее получше. Марий, подчиняясь необъяснимому чувству тревоги, шагнул вперед.

– Йулла, не трогай его!

Пленка на глазах твари вдруг исчезла, она ударом отбросила трость Йуллы и рванулась к птицелюдке, пронзительно вереща. Но крик тут же перешел в хрип и бульканье, которое быстро стихло. Йулла, брезгливо поджавшая губы, встряхнула рукой, и небольшой стилет, обагренный кровью, выскользнул из нанесенной им раны. Нападавший покачнулся и упал снова, на сей раз – чтобы затихнуть навсегда. Из-под его головы потекли темные ручейки.

– Опаленный, – сплюнула Йулла. Она наклонилась к трупу, тщательно обтерла кинжал о его хламиду и только потом убрала оружие в ножны на запястье.

– Ты знаешь, кто это? – остро глянул на птицелюдку Болотник.

– Знаю. За последние седмицы старая Йулла слышит об Опаленных куда чаще, чем хотела бы. А теперь они пришли в ее дом и загадили его мало того что собственной гнилой кровью, так еще и человеческой! Морокун раздери их всех! – Йулла раздраженно ударила тростью в пол, Марий же вскинул голову, раздувая ноздри:

– Ты сказала: человеческой?

– Йенна, проводи пана дейваса к несчастной девочке, – отрывисто бросила городничая, и светлоперая Йенна покорно склонила голову перед старухой. Потом повернулась к дейвасу и поманила его за собой.

– Подожди, – остановил он ее и снова обратился к Йулле. – Сколько их было?

– С твоим получается трое, – каркнула Йулла. – Еще один валяется в любимом кресле Йуллы. Но отмыть его мозги с бархата вряд ли удастся. Так что окажи старухе услугу: после осмотра спали его вместе с креслом. Хотя знаешь, пошли вместе. Йулла поглядит, вдруг обивку все же удастся спасти?

* * *

Йенна посторонилась, пропуская Мария в небольшую уютную ложницу. Он никогда еще не видел здесь такого беспорядка: одна из ставен, закрывающих окно, валялась на полу, вторая повисла на одном креплении, зияя дырами. На низкой кушетке были беспорядочно свалены тонкие пледы цветом от глубокого фиолетового до ярко-красного. Пол устилали порванные книги и смятые свитки; повсюду были рассыпаны цветные порошки и разлиты аромасмеси. Ветер, гуляющий по ложнице, не мог ослабить густой дух смешавшихся благовоний. Но даже под этим тяжелым облаком Марий уловил отзвук чего-то гнилостного, ржавчиной осевший на языке.

Запах смерти.

Мертвый Опаленный и впрямь раскинулся на кресле, устремив в потолок незрячий взгляд. Аккуратная рана на его лбу казалась еще одним черным глазом. Быть может, этот глаз смотрел сейчас в Подземный мир – но о том поведать было уже некому. Марий наклонился над трупом. Этот Опаленный ничем не отличался от тех двоих, чьи тела помощницы Йуллы стащили в кучу в стороне от крыльца. Вдруг внимание дейваса привлек янтарный отблеск, и по его спине прокатился холодок. Он обогнул испоганенное кресло и приблизился к углу, в котором по-младенчески скорчилось женское тело, укрытое плащом рыжих волос. Разочарование захлестнуло Болотника, но он лишь сжал губы в нитку и присел на корточки рядом с погибшей. Дейвас внимательно осмотрел несчастную, потом сгреб в охапку мелкие кудряшки и приподнял, оглядывая длинный рваный разрез на ее шее. В глаза ему бросились впалые щеки, покрытые светлым пушком, и крупная родинка на ухе. Дейвас выпустил прохладные тяжелые волосы, позволив им укрыть искаженное в посмертной муке лицо. Холодок исчез, и дейвасу самую малость стало стыдно, что девушка совсем не похожа на того, кого он искал.

Раздался звук шагов, сопровождаемый звонким стуком. Йулла встала рядом с дейвасом, скрестив руки на набалдашнике трости.

– Бедняжка, – проскрипела птицелюдка.

– Ты знаешь ее? – спросил дейвас не оборачиваясь.

– Да. Ее зовут Анушка. Стража привела ее вчера, сказала, что она пыталась обокрасть пирожника. Бедняжку всю трясло, а когда она увидела старую Йуллу, свалилась без чувств. Кажется, она не понимала, куда именно забрела. Йулла оставила ее заночевать, думала утром спокойно потолковать. Не успела.

– Потому что ночью явились эти Опаленные, – задумчиво закончил за Йуллу дейвас. Городничая Белоозера кивнула и постучала когтистыми пальцами по трости.

– Они искали не ее, Марий.

Дейвас приподнял подбородок и помедлил, прежде чем всем телом развернуться к Йулле и вопросительно выгнуть бровь. Птицелюдка ответила ему таким же долгим немигающим взглядом. Потом хмыкнула и по-стариковски брюзгливо поджала губы: