Огневица

– Знаю, что не мясо , – тронул Мирута горячие ноздри лошади, – Зато с чесноком.

Стрыга фыркнула в его волосы, чуть толкнула мордой и аккуратно, не показывая змеиные клыки, слизнула хлеб.

– Ты уверен в выборе? – уже в который раз спросил его Болотник, и юноша кивнул.

– Не внешний облик делает людей – людьми. От тех, кто себя такими называет, я видел только зло. Быть может, с живниками свезет больше, – Мирута грустно улыбнулся и в последний раз погладил Стрыгу. – Спасибо, пан дейвас. Что душу сестры освободили. Надеюсь, она не задержится в Подземном мире, и мы еще успеем повидаться в Яви. Хотел бы я, чтобы у меня когда-нибудь дочь родилась. Я бы ее Митой назвал.

– Из тебя получится прекрасный отец, – серьезно ответил мальчику дейвас и махнул рукой в прощальном жесте. – Гончарная улица впереди, дойдешь до дома с красной крышей, свернешь налево, в проулок, и как раз на нее попадешь. Ищи лавку с треснувшей вывеской, на которой намалеван кувшин. Покажешь знак, скажешь, что от меня, и тебе помогут.

Мирута поклонился, прижав ладонью свернутый в трубочку листок со знаком огненосцев и подписью Мария, который тот ему дал. Повернулся к дейвасу спиной и направился вниз по улице, исподтишка разглядывая попадающихся навстречу живников. Те отвечали такими же любопытными взглядами, но никто не пытался прицепиться к мальчишке.

Марий откинул голову и глубоко вдохнул чуть влажный, прохладный воздух Белоозера, пропитанный запахами леса. Наконец-то гарь погребального костра девочки Миты истаяла, и Болотник снова смог дышать полной грудью.

Сколько их, таких безымянных волостей, в которых жизнь сироты не стоила и ломаной монетки? Марий не знал. Дар бога Перкунаса обязывал его защищать их всех.

Но порой Марий ненавидел эту обязанность гораздо сильнее, чем всех навий, вместе взятых.

Глава 13. Нежданные встречи

При свете дня совы, встречающие каждого, кто приходил к Йулле, выглядели слепыми, но оттого не менее грозными стражами. Огонь в чашах, которые птицы держали в крючковатых когтях, не горел – его должны были затеплить лишь с наступлением темноты. А пока ветер играл листочками плюща, обвивающего серые каменные тела, и оттого казалось, что совы встряхивают крыльями, готовясь к полету.

Марий спешился и похлопал Стрыгу по крепкой шее. Черная кобыла вскинула морду и по-собачьи понюхала воздух, недовольно фыркнув.

– Потише. Хозяйка этого дома не любит шум, – Марий окинул взглядом обиталище Йуллы. В занавесях, прикрывающих вход, запутались лучи заходящего солнца; разноцветные бусины мерцали и переливались, перешептываясь с теплым летним ветром. За ними виднелась застывшая темнота, словно в доме не было ни единой живой души. Болотник повернулся к Стрыге и ласково погладил бархатистый храп:

– Ни ты, ни Йулла не обрадуетесь знакомству. Думаю, в здешних лесах ты будешь чувствовать себя как дома. Иди. Я позову, когда придет время.

Стрыга отступила, осторожно высвободившись из рук хозяина, несколько раз топнула передним копытом, оставляя в рыхлой земле глубокие борозды, а после развернулась и длинными скачками понеслась к окраине Белоозера, за которой виднелась густая непролазная чаща. Марий смотрел вслед лошади, но так и не уловил момент, когда она слилась с лесными тенями.

Болотник едва успел протянуть руку, отводя увешанные безделушками нити с прохода, как в доме раздался протяжный девичий крик. Он вспугнул птиц с окрестных деревьев, и воздух наполнился возмущенным галдежом и хлопаньем крыльев. Крик оборвался так резко, будто несчастной заткнули рот, и тишина снова овладела домом Йуллы.

Меч привычно лег в руку, и Марий, прижимаясь к стене, осторожно двинулся вперед. Он не стал звать огонь, чтобы не выдать себя тому, кто проник в святая святых Белоозера. Тускло белели руны на черном лезвии, едва виднеясь в темноте. Знаки спали – навьих тварей рядом не было. Обычно на стенах этого коридора мерцали масляные светильники, в которые Йулла любила добавлять ароматические смеси, но сейчас не горел ни один. Марий тронул теплое масло в одном светильнике и растер его между пальцев. Кто-то погасил огонь совсем недавно.