Огневица

– Мудрое решение, – Санэл подошел вплотную к бродяжникам и взглянул на Бояну сверху вниз. – Советую послушать друга, Бояна. Сделать вы ничего не сможете. Здесь бессильны простые люди, как бы ловко они ни сражались. Итрида вошла в Сердце-скалу, в недрах которой живет Огнь-Камень. Сама бы она не смогла побороть защиту Сердца-скалы, а значит, кто-то ей помог. Мы с Болотником идем за ней. Там будет нужна ворожба, не сила.

– А где Даромир? – вдруг спохватился Храбр, оглядываясь по сторонам и выискивая запропавшего шехха. На лицо Санэла набежала тень, и он нехотя обронил:

– Он пойдет с нами. Так решил Болотник, хотя я был против. Марий уверен, что только Даромир сумеет вызволить Итриду. Еще вчера он готов был сбросить Дара со скалы, а сегодня почитает спасением для вашей подруги. Должно быть, он узнал что-то, что изменило его решение. Мне это странно, но я еще слишком мало знаю о ворожбе, чтобы спорить с главой Школы Дейва.

Бояна прошипела проклятие и ударила себя кулаком по ноге.

– Болотник ошибается. Он зря потащил Дара в пекло. Надо было брать меня. Огонь Итриды, он… Морокун побери! Я должна быть там, а не Даромир!

Взгляд Санэла стал задумчивым, но он ничего не ответил – только кивнул коротко и скрылся за спинами своих людей. А Бояну и Храбра молчаливый конвой проводил до гостевого дома. Дверь за ними не заперли, но, выглянув в окно, Бояна убедилась, что рудознатцы и не подумали никуда уходить.

Бояна обернулась. Ее взгляд метался положнице, не задерживаясь ни на чем, пока Бояна не увидела свой лук, черной змеей висевший на вбитом в стену колышке. Девушка в несколько шагов преодолела расстояние до оружия и сорвала его с крепления. Дернула из висевшего рядом колчана стрелу и бросила ее на тетиву. Выстрел – чашка на столе брызнула осколками, обратившись в пыль.

– Провались оно все в Навь!

Храбр спокойно опустился на лавку и прижался затылком к стене. Глаза он прикрыл, и только сердитое гудение тетивы говорило ему, что Бояна никак не может угомониться. Лишь когда наступила оглушительная тишина, бродяжник приподнял ресницы и огляделся. Бояна сидела посреди ложницы, прямо на полу, и дышала тяжело, надсадно, словно пыталась сдержать рыдания. Лук мертво валялся возле ее руки. Волосы девушки растрепались, несколько прядей упали на лицо и подрагивали от ее дыхания. Ни одной целой миски не осталось, в воздухе витали перья из подушек. Они медленно, словно снежные хлопья, опускались на стол, лавки и поникшие плечи Бояны. На стенах виднелись отметины там, где их задели злые стрелы.

– Я тебя, кажется, такой еще не видал, – признался Храбр и скользнул на пол к девушке.

Он положил руки на колени, не решаясь коснуться подруги, и исподтишка принялся рассматривать ее раскрасневшееся лицо: маленький, чуть вздернутый нос, россыпь веснушек на щеках, созвездие родинок под левым глазом… Сейчас Бояна выглядела как никогда хрупкой и уязвимой. Словно исчезновение Итриды выбило опору, на которой для Бояны стоял весь мир. Храбру снова, как тогда, на берегу Черницы, до боли захотелось обнять узкие плечи. Но оборотень лишь сжал пальцы в кулаки, тоже как на берегу.

Бояна поморщилась и спрятала лицо в ладонях.

– Почему она нам ничего не сказала? Почему не взяла с собой? Я хочу пойти за ней!

– Нельзя, – Храбр покачал головой. – Помнишь, что сказал Санэл? В обители Огнь-Камня имеет силу только ворожба. Может, Итрида о том прознала, потому и не стала нас с собой тянуть. Пожалела. Как всегда.

Бояна согнулась, уткнувшись лбом в колени. Ее спина чуть подрагивала, но плача Храбр не слышал. Оборотень потянулся к девушке, и его ладонь нерешительно застыла над острыми лопатками. Помедлив, Храбр все же коснулся Бояны, и она вздрогнула, но не отстранилась. Храбр принялся медленно поглаживать спину бродяжницы, успокаивая ее, как ребенка.

– Я снова ее подвела, – тихо проговорила Бояна.

Храбр нахмурился.

– Ты о чем?

– Я ведь обещала всегда быть с ней рядом. Клялась, что верну долги. И вот, когда помощь ей нужна сильнее всего, я не с нею. Что это, как не предательство?

– Быть может, ты слишком сильно себя коришь?

Храбр словно ступал по тонкому льду. Итрида и Бояна делили на двоих одну тайну, и впервые за то время, что бродяжники провели вместе, Храбру приоткрылся ее краешек. Он затаил дыхание, чувствуя, как сердце в груди переходит на бешеный бег.

– Я не знаю, как сказать о том, что она для меня сделала, – Бояна выпрямилась и поглядела на Храбра покрасневшими, но сухими глазами.

Оборотень посмотрел в ответ прямо и открыто, но ни слова не сказал, ожидая, пока девушка сама решится все рассказать. Бояна глубоко вздохнула – она выглядела потерянной и оттого казалась совсем юной – и наконец тихо прошептала:

– Итрида сотворила то, на что у меня не хватило духу. Она убила моего отца.

Четыре весны назад. Беловодье