Огни Хякки Яко

Улочка, по которой они спешно пробирались, вильнула вправо, выводя их к речушке А́са, одному из притоков Ито. Скованные городской грязью, мутные воды что-то тихо шептали – и в шёпоте этом Уми послышался затаённый ужас.

Ничего ещё не закончилось. Всё только начинается…

Сбросив с себя наваждение, навеянное бормотанием реки, Уми встрепенулась и, сделав знак остальным, бодро зашагала по укатанной телегами дороге. Они добрались до самой окраины Ганрю. Вон за тем постоялым двором, название которого менялось так же часто, как и его владельцы, проходила граница города.

У них получилось, они почти выбрались!

Но тут Тэцудзи, покачивавшийся на плече Ямады, издал сдавленное шипение – что кот, которому раздвижной дверью защемило хвост. Монах встрепенулся, вскидывая посох в защитном движении.

И вовремя. Стремительный промельк белого – и нечеловечески длинные когти скользнули по прочному древку, оставив на нём рваные борозды.

Тэцудзи с диким визгом скатился с плеча Ямады. Но не успел обезьян стремглав броситься прочь, как монах сунул ему в лапы по-прежнему безмятежно мурлыкавшего что-то себе под нос Бура.

Принц без лишних слов исполнил немую просьбу. Встав на задние лапы, совсем как человек, Тэцудзи припустил в сторону ближайшей лавки, двери которой оказались не заперты. Похоже, хозяева спрятались где-то в другом месте, если успели убраться подобру-поздорову из квартала Фурумати.

Но убежать далеко Тэцудзи не удалось. У него на пути вдруг вырос Дзёя, требовательно протянувший руку.

Очередной удар пульса болью отозвался где-то в горле – а затем сердце ухнуло вниз, отчего Уми замутило. Она до последнего не желала верить в то, что видели её глаза. Предательство человека, которому до последнего хотела доверять – и ради спасения которого приложила столько сил!

– Отдай, – Дзёя тем временем надвигался на Тэцудзи так же неотвратимо, как на город – тёмная грозовая туча, почти полностью накрывшая Ганрю. Обезьян пятился, гневно ощерив клыки, пока не уткнулся в очередное препятствие – ноги оказавшегося за его спиной Нобору.

В сгущавшихся сумерках всё чаще мелькали всполохи пламени, порождённые колдовством Ямады. Но Уми едва замечала их – как не слышала и гневных восклицаний ведьмы, всё меньше напоминавших человеческую речь.

Пальцы сами сжали рукоять револьвера и взвели курок. Даже в сумерках с такого небольшого расстояния она не должна промахнуться.

Дуло слепо смотрело прямо в спину человека, которого Уми когда-то давно считала своим самым близким другом. Одно лишь движение её пальца, и всё закончится.

Но Уми медлила. Какая-то часть её прежнего, наивного и не отжившего ещё сострадания желала разобраться. Во что бы то ни стало прекратить творившееся безумие.

– ОСТАНОВИСЬ! – её отчаянный крик заставил Дзёю замереть. – ОСТАНОВИСЬ, ИЛИ, КЛЯНУСЬ ВЛАДЫКОЙ, Я УБЬЮ ТЕБЯ!

Дзёя медленно повернулся к ней. И, раздери его все демоны Хякки Яко, он улыбался!

– Времени на споры нет. Она не отступит, пока Глаз так близко, и ты это знаешь. Его нужно использовать.

Уми с трудом сглотнула – от волнения в горле окончательно пересохло. И оттого её следующая фраза больше напоминала вороний грай:

– Ты поклялся, Дзёя. Поклялся!

Он сделал шаг ей навстречу. За его спиной Нобору схватил за загривок рычащего Тэцудзи и вырвал из его лап фонарь, но Дзёе, казалось, до того не было уже никакого дела. Он не сводил глаз с Уми, которая всё ещё целилась в него.

– И я сдержу слово, – проговорил он, принимая из рук подошедшего Нобору духа-фонарика. Бура, словно почувствовав надвигавшуюся опасность, больше не пел и не шевелился. Затих, будто никогда не был живым.

Дзёя сделал ещё шаг в её сторону, и Уми невольно подалась назад, крепче сжимая револьвер вспотевшими пальцами. Одна часть её мыслей заходилась в возмущённом вопле «Да стреляй ты уже!», а другая отчаянно жаждала понять, что тут, демоны их всех разорви, происходит и почему.

Словно ощутив её сомнения, Дзёя протянул духа-фонарика Уми. И от неё не укрылось, как нелегко ему дался этот жест.

– Давай же, – повторил он настойчивее. – Я покажу, что нужно делать. Подумай о том, что хочешь изменить в своей судьбе… или судьбе дорогого тебе человека, и Глаз Дракона исполнит это.

Револьвер в её руках заметно дрогнул. Слова Дзёи казались слишком заманчивыми, чтобы быть правдой. Получается, она может вернуть мать? Вот так просто взять и исправить самую главную ошибку отца, которая разрушила всё, во что когда-то всем сердцем верила Уми – в нерушимость и святость семьи.

Пальцы сами потянулись навстречу Дзёе, который тем временем подошёл к ней почти вплотную. Тёплая ручка духа-фонарика легла в ладонь, будто была там всегда…

И в тот миг, когда Уми уже почти решилась, за спиной Дзёи раздался пронзительный крик. То был Нобору, державшийся за окровавленную кисть – Тэцудзи прокусил ему руку, чтобы выбраться на свободу и скрыться в темнеющем дверном проёме близстоящего дома.

Дальнейшие же события развивались стремительно – быстрее нескольких ударов перепуганного сердца.