Огни над волнами

Против наших предположений, совещание военного совета закончилось быстро, даже солнце не успело сесть. Мы, если честно, настроились на долгое и выматывающее ожидание, то, в процессе которого и разговоры не ладятся, и настроения нет. Ну а как по-другому? Все-таки наша будущность решается, шутка ли. Одно дело при лекарском обозе состоять и тихонько следовать с ним в арьергарде, оказывая помощь раненым, и совсем другое дело города штурмовать. Как магам, нам в этом занятии грош цена, вот только поди объясни воякам во время боя, что ты подмастерье второго года обучения и потому не можешь одним ударом пролом в крепостной стене образовать. Просто не умеешь. Они разбираться не станут, огреют по голове чем-нибудь тяжелым, а потом все спишут на противника. Или того хуже – притащится брат-ищейка из Ордена Истины, обвинит тебя в измене и потворничестве врагу, после кликнет братьев-экзекуторов, и они все вместе запалят веселый костерок. Так сказать – все радости сразу. И мага сожгли, и праздник встречи Весны для остальных устроили.

А может – для того все это и задумано? Только обвинят в измене не нас, а Ворона? Не подобрались с одной стороны, с другой зашли, просто использовали войну как повод для этого?

Надо с Гарольдом по этому поводу пошептаться.

Но вот этого я сделать не успел – как и было сказано, Ворон вернулся достаточно быстро.

– Что, заждались? – сразу сказал он, только войдя в дом и ногой оттолкнув выбежавшего ему навстречу Фила. – Печально, но порадовать нечем. Все не очень хорошо. Не сильно плохо – но и не хорошо.

– Мне как-то не по себе, – Луиза потерла шрам, появилась с недавних пор у нее такая привычка. – «Не хорошо» в вашем понимании, это «ужасно» в нашем.

– Де ла Мале, ты меня сейчас удивила, – Ворон снял шубу и бросил ее на лавку. – За тобой вроде никогда не числилось особой впечатлительности?

– Так война, – обвела рукой вокруг себя Луиза. – Что вы хотели. Я до того в подобных мероприятиях не участвовала. Разве что турниры с трибун смотрела.

– Ты не прибедняйся, – посоветовал ей Ворон. – Прошлым-то летом, а? То-то. И вообще – как раз вам, милые мои ученицы, беспокоиться не о чем. Почти не о чем. Вас придают лекарям, присматривать за вами там будет Бернардо Стокс, мой знакомец, милейший человек. Я с нем уже перекинулся парой слов.

– Сразу столько всего пугающего, – не удержался я. – Вы о ком-то сказали хорошо, и это вот «милые мои ученицы». Бррр… Мне как-то совсем страшно стало.

– Пугливые вы какие, – привычно, а потому успокаивающе, рыкнул на меня Ворон. – Нервные. Передержал я вас в замке, разнежил. Ладно, кончится этот бардак, непременно прогуляюсь с вами к горе Штауфенгрофф. Там место хорошее, проклятое, по весне в тех краях много нечисти бродит, на всех хватит. А уж какие там кладбища – с туманами, с неупокоенными мертвецами, с могилами ведьм, где перестоявшая сила бродит! Вот и будете у меня по одиночке их исследовать, из южного конца в северный ходить по ночам. Или из восточного в западный. Страшно им. Это жизнь, в ней нестрашного вообще ничего нет, кроме смерти. Даже рождение – и то страшным было. Вас всех матери рожали в муках и со страхом, что вы мертвыми на свет вылезете.

– А смерть? – спросил Эль Гракх. – Почему она нестрашная бывает?

– Потому что случается только один раз, – буркнул Ворон, садясь на лавку и доставая трубку. – И иногда ты даже можешь выбрать, как тебе умереть. А когда ты знаешь, как умрешь, то жить становится куда как спокойнее. Ладно, это все разговоры на отвлеченные темы. Что будет с девушками – я сказал. Теперь вы.

Он махнул рукой, давая понять, что речь идет о юношах.

– Значит так. Эти… – Ворон пожевал губами, подбирая слова. – Стратеги. Да, пожалуй, так – стратеги. Так вот, они решили раздать вас по отрядам.

– То есть? – потряс головой Жакоб. – Это как?

– Что непонятного? – Ворон встал и постучал ему по лбу черенком трубки. – Все просто – каждый из вас уже сегодня будет придан какому-то из штурмовых отрядов. Они уже сформированы, как правило, по добрососедскому признаку, чтобы резни какой не случилось. Вон, бойцов из Леванта сведи в один отряд с фалисцами – и все, нет отряда, одна кровь да трупы к утру останутся.

– И что мы будем там делать? – изумился Гарольд. – Мы же ничего не умеем? Как боец я еще гожусь для этого дела, но как маг…

Похоже, не меня одного этот вопрос волновал. Хотя оно и понятно.