Огни над волнами

Да и вообще, мне вся эта кутерьма не слишком нравилась. В смысле – не хотел бы я быть солдатом. Сами посудите – сначала мерзнешь у костра, потом идешь, сам не понимая куда, видя только заснеженные поля по сторонам да спины топающих перед тобой вояк. А впереди – захват города, который лично тебе точно не нужен, причем те, кому он теперь принадлежит, тебе не рады и готовятся сделать все, чтобы ты в него не вошел. И в чем тут мой личный интерес? Его нет.

При этом мою точку зрения из окружающих явно никто не разделял. У бойцов из отряда монсеньора Лигона было приподнятое настроение, они предвкушали славный бой и, что самое главное, последующее разграбление города.

– Милорд Шеппард настоящий солдат, – втолковывал мне Флинг. – Это же земля местных герцогов, и город их. Вины местных жителей в том, что они перешли под руку нордлигов, нет, подобные вещи – обычное дело. Города во время войны переходят из рук в руки частенько – то одни их занимают, то другие. Сейчас мы восстанавливаем справедливость, и по идее нам ничего не причитается с горожан, никакой контрибуции. А милорд Шеппард сказал: «Это первый город, который мы берем на меч, потому солдаты должны получить свое». Вот человек! Сразу видно – он не дворцовый щеголь, знает, что почем. Только просил обойтись без особого кровопролития, не чинить особых обид жителям. Но тут – как пойдет. Некоторые люди такие несговорчивые…

Какая щедрость! Это и я так могу – быть добрым за чужой счет. В своём королевстве он вряд ли бы даже гвоздь от городских ворот этой орде отдал, а тут – почему нет? Все равно чужое, его не жалко.

– А ты, парень, держись около меня, – продолжал старый солдат. – Ты уж не обижайся, но по тебе видно, что ты в наших забавах еще не смыслишь ничего, а потому запросто можешь голову сложить. Война привычку любит и тех, кто ее законы понял, она обычно выделяет, смерть от них отводит. Ты еще несмышленыш, так что тебя и болт арбалетный, и другие напасти первого выбирать будут. Тебя и таких как ты.

– Вы о войне прямо как о живом человеке говорите, – хмыкнул я.

– Так она живая и есть, – невозмутимо ответил Флинг. – Война-то. А ты как думал? Так что держись меня и делай как я. Сказал я тебе: «пригнись» – ты пригнись. Ну а коли я на стены полезу – так и ты за мной поспешай.

Пригнуться – пригнусь. А на стены – это точно без меня. Я высоты боюсь. И вообще – мое дело раненых врачевать, а они на земле останутся, а не вверх карабкаться будут.

В верности своих мыслей я убедился уже через пару часов, когда мы наконец-то добрались до славного города Шлейцера, того самого, который открывает дорогу к побережью. Стена вокруг него была впечатляющей. В смысле – добротной, внешне неприступной и очень высокой. На такую я точно не полезу, даже если меня подгонять станут. Хорошо хоть рва, как у крепостей, вокруг него не было – город все-таки. А вот ворота были – да какие! Высокие, черные и, само собой, закрытые.

– Добротная стена, старой кладки, – со знанием дела сказал Флинг и высморкался. – Это хорошо, значит, в этом городе есть чем поживиться. Славно погуляем там, парень, славно!

– Как у вас все просто! – не выдержал я. – Только за стену-то еще попасть надо, да еще и там выжить, прежде чем все закончится.

– А куда мы денемся? – рассмеялся один из тех, кто стоял рядом со мной. – Попадем. Сейчас милорд Шеппард предложит нордлигам сдаться, те откажутся, и мы полезем на стены. А может, и не полезем, может, ваша магическая братия нам пособит внутрь попасть. В общем – не мне об этом думать. Как скажут, так и будем воевать.

– Верно, – подтвердил Флинг. – Ты, парень, запомни накрепко – солдату не надо думать о том, что у него что-то может не получиться. Его дело рубить и колоть. Все остальное – кто прав, кто виноват, какова стратегия победы – не его забота. Наше дело выполнить ту конкретную задачу, что была поставлена. Твоя – лечить тех из нас, кто ранен и еще не умер. Все, больше тебе знать ничего не надо. Ну, разве кроме того, что мы славно повеселимся в этом Шлейцере, когда он станет нашим. Вот об этом думать надо непременно, такие мысли смерть отгоняют.

И он хлопнул меня по плечу, а после удивленно на меня посмотрел, не понимая от чего я тихонько взвыл.

Глава пятнадцатая

Пока я массировал плечо, прогнозы Флинга полностью сбылись – три всадника прогарцевали прямиком к городским воротам. Одним из них был Шеппард, довольно величественно выглядящий в своих блестящих доспехах, двое других, скорее всего, были его сопровождением.

Когда до ворот осталось всего ничего, всадники остановили своих коней, Шеппард поднял руку вверх, и уже через минуту установилась тишина – наша рать, до того переговаривающаяся, не сказать – перекрикивающаяся, замолкла.

– Чего приперлись? – голос, раздавшийся со стен Шлейцера, явно был усилен каким-то приспособлением, поскольку даже мы, стоявшие на левом фланге далеко от ворот все прекрасно услышали. Был этот голос хрипл и лишен какого-либо почтения к тем, кто сейчас стоял у ворот – Мы вас не звали. Это наш город.