Огни рампы. Мир «Огней рампы»

– Ну, хорошо. Это девушка, которая работала продавщицей в магазине, где я покупал нотную бумагу.

– Ах вот как.

Невилл немного помолчал, наблюдая за выражением ее лица, а потом продолжил:

– Привлекательная девушка, очень застенчивая… В том-то и беда, я и сам был застенчивым. Это как-то связывало нас. Но улыбка у нее была теплая и ободряющая… Я многое по ней прочитывал. Иногда она давала мне лишние листы бумаги… – Он умолк. – А иногда – лишнюю сдачу… Это был подарок судьбы… Голод не ведает совести… Мне продолжать?

– Да… продолжайте.

– Она пришла на концерт, где исполняли мою первую симфонию. Потом я мельком увидел ее. Мне хотелось поговорить с ней, но тогда не получилось. На следующий день я пришел в тот магазин, но мне сказали, что она не работает там уже несколько месяцев. Жаль… Мне бы хотелось снова ее увидеть…

– Что ж… Вот вы ее и увидели… – сказала Терри и побледнела.

Он пристально поглядел на нее.

– Знаю.

– Но тогда она была очень юной – и очень несчастной, – сказала Терри.

– А сейчас?

– Сейчас она намного старше.

Он улыбнулся:

– На два года.

– И теперь она невероятно счастлива, – проговорила она задумчиво.

– Правда?

– Да. Скоро она выходит замуж.

– А… вот как… Что ж – примите мои поздравления.

– Благодарю. – Тут она поглядела на часы. – Скорее бы приходила официантка. Мне нужно вернуться на репетицию через пятнадцать минут.

“Мистер Постент представляет «Балет-Арлекинаду». Музыка Эрнеста Невилла, постановка мистера Бодалинка. В ролях: Арлекин – Джардини; Панталоне – Модеа; старый клоун Джои – «Ваятель»; Коломбина – мадемуазель Тереза”, – гласила программка театра “Эмпайр”. “Трагикомическая фантазия, изображающая смерть Коломбины, дочери Панталоне и возлюбленной Арлекина, который, надевая и снимая маску, может появляться и исчезать, когда пожелает”.

В скромной мансарде умирает Коломбина, а участники Арлекинады стоят вокруг нее и плачут. Она просит распахнуть окна и откинуть занавески, чтобы впустить солнечный свет, и перенести ее к окну, чтобы она в последний раз посмотрела на крыши Лондона.

Когда ее снова кладут на кровать, она бранит их за слезы и показывает на их шутовские костюмы: ведь они сшиты не для скорби, а для того, чтобы смешить, они должны заставить ее забыть о боли. А они сами должны играть положенные роли – быть смешными! Принесите же сюда колбасу, свиной пузырь и бочонок сала!

Пока шуты кривляются, смех Коломбины становится тихим, как падающий снег. Панталоне, ее отец, испускает вопль и падает возле ее кровати. Шутовство прекращается. Маска притворства сброшена, а другие жалкие остатки смеха медленно подлетают к смертному ложу.

Коломбину хоронят на сельском кладбище, а на могильной плите высекают одно-единственное слово:

КОЛОМБИНА

В кладбищенской тишине сидит одинокий Арлекин и плачет при лунном свете. Вдруг он вскакивает, словно его осенило, и тычет в свою разноцветную одежду: красное означает любовь, желтое – зависть, зеленое – ревность. Потом он показывает на черное: это… смерть! И гневно щелкает пальцами. Он крутится и вертится в зеленоватом ночном свете, а потом волшебной палочкой касается могильного камня. Он сможет! Ему это под силу! Он пробудит магию – и вернет Коломбину к жизни! Он колдует снова и снова – но ничего не происходит. Все его усилия – просто фокусы! Пустые фокусы! Он в отчаянии. Музыка становится громче, и это крещендо как бы говорит, что сама жизнь – тоже всего лишь фокус, волшебный трюк.