Огни Святого Эйдана

— Дак в том-то и дело, что я его  н е  п о н и м а л а! Как я уже сказала, у него говор был такой, что без бутылки не поймёшь. Иногда, бывало, напишет чё-нить — а я по три, по четыре раза перечитываю, чтобы хоть как-то связать одно с другим и смысл какой-то выудить. Ведь и в словарях-то таких выражений нет, которые он использовал... Это как вроде мы тут говорим — "лепа" и "дак" через каждое слово — мы-то друг друга понимаем, а южанин приедет или москвич какой-нибудь — не поймёт! А уж иностранец-то и подавно...

— Но как-то же вы разговаривали...

— Дак да. Я его чувствовала. Конечно, не сразу я научилась чувствовать, что он говорил. Но это пришло со временем. И когда он сказал это своё "отойду" — я почувствовала — хоть ещё и не было для этого повода! — что "отойду скоро" — значит, не на кухню и не на улицу — а  т у д а.

И вот тут-то я напугалась. Не знаю почему, но впервые за два месяца нашего общения я реально почувствовала что мне не всё равно.

— Что значит — "отойду скоро"? Ты меня не пугай!

— Не, дак оклемаюсь, чё... Щас дак получше уже чудок, выздоравливаю, ну, медленно.

— А что с тобой?

— Кровью кашляю просто. И щас лежу, кровь шла, дышать вот правда трудновато, ну когда лежу оно ничё так то...

— Чего? Ты с ума сошёл, это же опасно!! Тебе же к врачу надо срочно — неужто не понимаешь что эдак и в ящик можно сыграть?!

— Во что сыграть? — не понял он.

— В ящик, говорю, сыграешь! Помрёшь, вот что!

— Да тьфу, что ты эдакое городишь! Скажешь тоже! Ну, куда я пойду? А мелких-то на кого оставлю?

— Ты о себе щас должен думать, а не о мелких! Умрёшь же!!

— Не, норм всё будет. А кровью-то я давно уж кашляю, дак не впервой. Потому-то и стараюсь не заболеть. А тут туман выпал...

— Дак у тебя тубик может, ты чё!

— Дак да, я ж его в лёгких-то чую. На мальцов бы не перекинулось, я-то ладно...

— Ну вот, опять! Тебе прям как будто жить надоело! Я прям поражаюсь на тебя, ей-богу...

— Извини. Просто они для меня — всё. Это чё, ерунда — кашель, дышать бы ток полегче, а так норм... Тока уж дюже кровь... Я ж щас потому и не выхожу — на улку выду дак пипец плохо становится, а так то лягу — опеть ничё... Мелких-то покормил — проспят до вечера... Куда ж я от них?..

И опять завёл свою старую шарманку о своих "мелких", как он их называл... Эта тема была для него неисчерпаема. Казалось, для него в мире не существовало ничего, кроме "мелких".

— Ну, куда ж я от них? Мать-от бросила их, к кому приклонятся? Они у меня — один свет в окошке. Вон гляжу на Томми, спит он, улыбается — он у меня всегда улыбается, всегда такой весёлый. На меня он похож, сынок-то... А мне и самому радошно, и боле ничё не надо...

— И неужели тебе не тяжело? Неужели не охота порой избавиться от них и пойти куда-нибудь в бар забухать, да с девками? Ты ж молодой совсем, а жизнь свою уже кинул им под ноги...

— Порой охота. И забухать охота, вот честно. Но я уже себе не принадлежу, так-то. Мало ли, что мне охота... Они всё одно важнее. Без них и жисть-то была бы зазря. А для меня вся жисть — это они... Вот для тебя — что в жизни всего важнее?

— Ну-у... — протянула я неуверенно. И — замолчала! Я — я, которая считала себя умнее его, которая, в отличие от него, прочла столько книг, преобрела столько знаний, написала столько произведений и выучила английский язык — не смогла ответить на этот простой вопрос! Что для меня в жизни было всего важнее? Цель попасть за границу? Мечта прославиться? Эгоистичные потребности потрахаться с красавчиком, поразвлекаться весело, поесть вкусно да поспать сладко до двух часов? Мне было стыдно признаваться в этом Эйдану.

— Как ты себя чувствуешь сейчас?! — спросила его я.

— Да норм, дышать бы ток полегче... Лан, пойду, вон Томми проснулся. Покедова!

Глава 8

И он ушёл оффлайн — как всегда, заниматься своими "мелкими". И я ушла в оффлайн — спать. У них было только семь вечера — у нас же уже одиннадцать. Но уснуть не удавалось — лёжа в постели, я думала о нём, думала об Эйдане, о его болезни. О Ричарде я уж и позабыла — я даже не вспоминала теперь этого холёного, напыщенного, эгоистичного дурака. Да-да, вы не ослышались — именно дурака. Вместе со своим "великим" умом и "грандиозными" познаниями, он был ничтожеством в сравнении с этим простым самоотверженным парнем, который за заботой о детях настолько забыл о себе, что даже не придавал значения тому, насколько серьёзна была его болезнь...

— Дак чё, этот Эйдан к врачу вообще что ли не ходил?