Огонь, что горит в нас

Каждый вечер я садился на подоконник и зажигал сигарету. Когда она разгоралась, я позволял себе вспоминать свое прошлое. Я позволял себе чувствовать скорбь и боль – до того момента, как огонек доходил до фильтра. Потом я отключал свой мозг и позволял себе забыть, потому что боль была слишком сильной, чтобы долго ее выдерживать. Когда мой мозг был выключен, я старался занять себя делами, чтобы ни одно воспоминание не проскользнула в него. Я смотрел документальные фильмы, я работал на тяжелой работе, я изматывал себя – делал все возможное, чтобы не вспоминать.

Но теперь мой брат позвал меня в то единственное место, о котором я пытался забыть последние пять лет. Едва прибыв в Тру-Фоллз, я уселся на железнодорожном вокзале и стал размышлять: не найти ли мне способ раздобыть денег на обратный билет до Айовы, чтобы больше никогда не возвращаться?

– Уезжаете или приезжаете? – спросила женщина, сидящая через два кресла от меня. Я повернулся к ней и наткнулся на пристальный взгляд зеленых глаз. Она слегка улыбнулась мне и стала покусывать ноготь на большом пальце.

– Пока не знаю, – ответил я. – А вы?

– Приезжаю. И, кажется, остаюсь. – Она продолжала улыбаться, но чем дольше она улыбалась, тем грустнее выглядела. Я не знал, что улыбка может быть такой невероятно грустной. – Просто пытаюсь скоротать немного времени перед тем, как вернуться к своей жизни.

Я мог это понять.

Я откинулся на спинку своего кресла, стараясь не вспоминать ту жизнь, которую оставил позади столько лет назад.

– Я даже забронировала номер в отеле на сегодня, – продолжила женщина, покусывая нижнюю губу. – Просто выиграть еще несколько часов на то, чтобы забыть, понимаете? Прежде чем я вернусь в реальный мир. – Я кивнул. Она пересела в соседнее со мной кресло, ее нога коснулась моей ноги. – Вы ведь меня не помните, верно?

Я слегка склонил голову набок, и женщина снова улыбнулась мне той же печальной улыбкой, а потом запустила пальцы в свои длинные волосы.

– А я должен вас помнить?

Она покачала головой.

– Наверное, нет. Меня зовут Сади. – Она моргнула, как будто ее имя должно было для меня что-то значить. Уголки ее губ опустились. – Неважно. Вы похожи на человека, который тоже хотел бы ненадолго забыть о чем-то. Если хотите, можете отправиться в отель вместе со мной.

Мне следовало сказать ей «нет». Мне следовало проигнорировать ее приглашение. Но что-то было в том, какой грустной она выглядела, в том, какую душевную боль она испытывала, подобно мне. Поэтому я взял свою спортивную сумку, забросил на плечо и последовал за Сади в страну забвения.

* * *

– Мы несколько лет ходили в одну и ту же школу, – сказала Сади, когда мы лежали в неприбранной комнате отеля. Много месяцев назад я уже побывал разок в этом отеле, и тогда я вырубился прямо в грязной ванне. Повторный визит сюда вызывал у меня не самые лучшие воспоминания, но я заранее знал, что по возвращении в Висконсин пять лет спустя буду повсюду натыкаться на свое поганое прошлое.

Шевеля губами, покрытыми пятнами от вина, Сади целеустремленно жевала «Орбит».

– В старшем классе ты списывал у меня на всех контрольных по математике. Только благодаря мне ты дополз до выпуска. – Она приподнялась на локтях. – Я написала за тебя четыре эссе по английскому языку. Благодаря мне ты знаешь испанский. Сади. Сади Линкольн.

Ни единого намека.

– Я не знаю испанского.

– Но знал. Ты действительно меня не помнишь?

Взгляд ее сделался грустным, но ей не следовало грустить. В этом не было ничего личного. Я не помнил очень многого.

Кроме тех вещей, которые отчаянно хотел забыть.

– Честно говоря, в старшей школе я в основном только и делал, что слонялся с дружками. – И это была правда.

– Или с этой девицей Алиссой Уолтерс, – заметила Сади.

В груди у меня все сжалось, мышцы челюсти напряглись. Стоило мне услышать это имя, как воспоминания нахлынули на меня потоком.

– Она еще в городе? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал небрежно. Алисса перестала оставлять мне сообщения несколько месяцев назад, а когда Келлан звонил мне, мы не поднимали эту тему.

Сади кивнула.

– Работает в кафе «Голодный Гарри». Еще я видела, как она работала в мебельном магазине Сэма. И играла на рояле в каких-то барах. Не знаю, она бывает повсюду. Я удивлена, что ты этого не знал. Вы двое постоянно были вместе, и это было странно, потому что у вас не было ничего общего.

– У нас было очень много общего.

Она издала саркастичный смешок.

– Правда? У отличницы из музыкальной школы и у троечника… и то только благодаря мне… вдобавок наркомана, сынка психованной матери?

– Не болтай о том, о чем не знаешь, – прошипел я, начиная злиться. В те времена у нас с Алиссой было больше общего, чем у любых других двух людей на земле. К тому же Сади ни черта не знала о моей матери, кто дал ей право считать, будто она что-то знает?

Мне следовало уйти из отеля. Мне следовало сказать ей, чтобы она отцепилась и капала на мозги кому-нибудь другому, но мне сейчас ужасно не хотелось быть одному. Я провел пять лет в одиночестве, не считая мыши, которая время от времени забегала ко мне в гости.