Огонь, что горит в нас

– Если я войду, я не буду нежен, – сказал он. – Если я войду, мы не будем говорить ни о чем. Мы не будем вспоминать о прошлом, мы не будем обсуждать настоящее, мы не будем мечтать о будущем. Если я войду, я буду трахать тебя – сильно, неудержимо. Я буду трахать тебя, чтобы заткнуть свои мысли, а ты будешь трахать меня, чтобы заглушить свои. А потом я уйду.

– Логан…

– Алисса…

– Земля…

– Небо…

Я моргнула, а когда я открыла глаза, то пообещала себе, что больше не отведу от него взгляд.

– Войди.

* * *

Мы не прошли дальше фортепьяно в гостиной. Едва его губы коснулись моих губ, он начал целовать меня так, как не целовал никогда прежде. Это были крепкие, грубые, уродливые и скорбные поцелуи. «Такие невероятно скорбные». В моей груди жарко пылал огонь, когда я в ответ целовала его еще крепче, желая его сильнее, чем он когда-либо мог желать меня. Мы срывали друг с друга одежду, зная, что ставим жизнь на паузу. Это был шанс заглушить мои мысли, прогнать боль. Он обхватил меня, приподнял и усадил на клавиатуру пианино.

Взяв меня за руку, он провел моей ладонью по своему стояку. Я ласкала его, а он дразнил меня пальцами, и все это время мы смотрели друг другу в глаза.

Ощущать. Чувствовать. Ласкать.

«Да…»

Сунув руку в карман, он достал презерватив и надел его, потом развел мои колени шире. Когда он вошел в меня, я закричала от блаженства, от удовольствия, от глубокой тоски. Он сжал мои бедра, мои ногти вонзились в его спину. Я крепко прижимала его к себе, в то время как он глубоко погружался в меня, заставляя мое тело трепетать от его силы. Мы двигались на клавишах пианино, и оно звучало в такт нашему желанию, нашему стремлению, нашему смятению, нашим страхам. Он входил в меня и выходил, а я умоляла его не отпускать меня. Мы были сломлены. Мы ужасно устали от той жизни, которой мы жили. Но сегодня мы занимались любовью, несмотря на всю усталость, на весь слом.

Это было сильно, это было священно, это было душераздирающе. Это было падение с земли в небо и с неба на землю.

«О боже!»

Это ощущалось ужасно неправильно, но неизменно правильно. Я тосковала по нему.

Я тосковала по нам.

Я так ужасно тосковала по нам.

Когда он уходил, он не сказал ни слова.

Когда он уходил, я надеялась, что он вернется завтра.

Глава 29

Логан

Я занимался готовкой с пяти лет. Мама обычно оставляла меня дома с одной только банкой консервированного супа, поэтому я научился пользоваться открывашкой и самостоятельно разогревать суп. Когда мне исполнилось девять, я делал порционную пиццу на домашнем тесте, кладя сверху кетчуп и ломтики сыра из упаковки. К тому времени, как мне исполнилось тринадцать, я уже знал, как фаршировать и запекать цельную курицу. Поэтому меня беспокоило то, что Джейкоб сидит напротив меня и хмурится. Мы сидели в выгородке в «Бро-Бистро», перед Джейкобом стояла тарелка с грибным ризотто с колбасками, которое я приготовил лично. Ресторан все еще был закрыт – и это был уже второй раз, когда я сидел перед своим старым другом в качестве соискателя на должность.

– Хм-м… – пробормотал он, взяв ложку и зачерпывая большую порцию ризотто. Я смотрел, как он неспешно жует, и лицо его было совершенно бесстрастным: он пытался составить мнение насчет того, достаточно ли хороша приготовленная мною еда, чтобы он мог предоставить мне работу на кухне.

– Нет, – без обиняков заявил он. – Это не то.

– Ты шутишь? – спросил я, изумленный и оскорбленный. – Это было мое дипломное блюдо в кулинарной школе!

– Ну, значит, твои учителя тебя подвели. Не знаю уж, как готовят в Айове, но здесь, в Висконсине, мы любим реально вкусную еду.

– Черт бы тебя побрал, Джейкоб!

Он улыбнулся.

– Принеси мне другое блюдо на следующей неделе. Посмотрим, как оно пойдет.

– Я не собираюсь приносить тебе никакие блюда, ты все равно их обгадишь. Это просто нелепо. Я могу готовить те блюда, которые у тебя есть в меню. Просто дай мне работу.

– Логан, ты мой хороший друг, я тебя люблю. Но нет. Мне нужно, чтобы ты готовил с душой!

– Я готовлю руками!

– Но не с душой. Возвращайся. Когда поймешь, как это делать.

Я отмахнулся от него, и он снова засмеялся.

– И не забывай, ты все еще должен мне рецепт той маски для волос!

* * *

– Ну, и как у тебя дела, раз уж ты пока остался в городе? – спросил меня Келлан, когда мы сидели в больнице, где он проходил третий этап химиотерапии. Я ненавидел это место, потому что здесь рак казался куда более реальным, чем мне хотелось, но я изо всех сил старался скрывать свои страхи. Келлану нужен был брат, способный постоять за него, а не слабак, в которого я, по собственным ощущениям, превращался.

Мне тяжело было смотреть, как медсестры вводят в его вены катетеры. Я умирал от страха, когда он время от времени болезненно морщился. Но я все равно пытался вести себя нормально.

– Все хорошо, но Джейкоб все-таки скотина. Он сказал, что я должен довести до совершенства три блюда, прежде чем он примет меня на работу у него на кухне.

– По-моему, это справедливо, – заметил Келлан. Я закатил глаза.

– Я отличный повар! И ты это знаешь!