Огонь и агония

Любовный треугольник готов, Ларсену она нравится, но не для него цветет — она, разумеется, предпочитает культурного Хэмфри: вдобавок именно он писал хвалебные рецензии на ее книги. Воля ваша, но счастливый любовный союз писателя и критика попахивает издевкой. Ну, то есть внешне, по книге, все логично и в порядке — но если вы вдумаетесь в ситуацию, в конструкцию этих отношений, то вас это должно позабавить, честное слово.

Они сбегают от жестокого Ларсена — и удача оставляет того. Ни команды, ни здоровья, конец настает. Победа разума над сарсапариллой. Простите, это уже О. Генри. Дух культуры и гуманизма побеждает грубую эгоистическую силу, и она погибает, обреченная.

Разница между «Морским волком» и «Мартином Иденом» в том, что Волк терпит поражение и в приобщении, и в борьбе с одухотворенной гуманной культурой — а Мартина эта свора мелких пустых людишек с заемными взглядами, претенциозных лилипутов, не то травит, не то подобострастно хвалит, не то пытается прилипнуть к нему, вообще путается под ногами и раздражает; а ведь еще несколько лет назад они казались ему такими умными и утонченными!.. они просто не допрыгивают до постигнутой им культуры, пошляки.

Супермен Ларсен, одинокий волк, читавший умные книги и живший в интеллектуальной пустоте, потянулся к людям своего умственного уровня — но он груб и жесток, они отвергли его, и он умер, одиночка. Супермен Мартин Иден, одиночка, потянулся к умным людям и они приветили его — но дальше он стал умнее и образованнее их, и утвердился в презрении к ним. Презрение Волка Ларсена — людишки слабы и неумелы, даже умные. Презрение Мартина Идена — люди, бывшие слабее и трусливее физически, оказались ниже умственно и морально.

Два главных героя Лондона не вписываются в этот мир! Не то они сильны, не то мир слаб; не то они жестоки, не то люди презренны. Но в любом случае: одиночка должен уйти.

…Это к тому, что Джек Лондон не был сочинителем приключенческих повестей и рассказов. Это был истинный писатель: есть что читать — и есть о чем думать. Как там сказал один умный парень? — если из столкновения головы с книгой раздался пустой звук, погодите винить в этом книгу! Георг Лихтенберг, если я не ошибаюсь.

Конструкция обоих этих главных романов продуманно философская. Лондон осмысляет феномен человеческой жизни в мире: в чем смысл жизни? Зачем мы живем? Ради чего следует жить и бороться? Что такое удача и зачем она, по большому счету, нужна? И как вообще этот мир устроен, и роль человечества в нем, и социальные институты как эволюция материи в ее социальной форме — тут как раз Герберт Спенсер был ум великий. И почему личность всегда терпит поражение, если не вписывается в социальный поток — это Лондон и показывал.

И. За сорок лет до «1984» Оруэлла он написал «Железную пяту» — первую в мире научную антиутопию, одновременно литературную, политическую, экономическую, социальную. На заре ХХ века он писал о будущем уничтожении олигархами мелкого бизнеса, о росте разрыва между бедными и богатыми; за семь лет до начала он предсказал Великую войну между капиталистическими державами за передел рынков; за десять лет — революцию в Германии, свержение кайзера и установление власти социалистов. Ну, правда, в жизни сначала рвались к власти коммунисты и даже захватили ее в Баварии на время — но через пятнадцать лет к власти в Германии действительно пришли социалисты! Правда, националистического толка.

Но было у Лондона такое качество — ему не лучшим образом удавалось писать о том, чего он не коснулся в жизни сам, обо что не ободрал бока, что лично ему было не очень знакомо и мало волновало само по себе. И как-то «Железная пята» — не самая увлекательная его книга. Драйва нет! Поэтому тематика почти всех его лучших произведений буквально таки следует его собственной биографии. Золотоискатели. Матросы. Бродяги. Разнорабочие. И еще фермеры, ранчмены — жизнь на земле рисовалась ему правильной и идиллической; хотя самому не удалась; вот и они какие-то слегка конфетные…

То есть: его сюжеты ограничивались тем материалом, который был ему хорошо знаком. Дело в том, что он уж что в жизни знал — так познал так хорошо, получил впечатления столь мощные, что познания писателя-туриста или писателя-литературного-конструктора просто блекли рядом с ними. Не цепляли. Не запускали творческое воображение.

Он был устричным пиратом? А потом наоборот — стал ловить устричных пиратов? Вот: «Рассказы рыбачьего патруля». Был пролетарием и стал социалистом? Вот очерки, когда-то их назвали бы физиологическими, а сейчас могут расценить как «инсайдерскую информацию»: «Люди бездны». Был бродягой, освоил опасное искусство железнодорожного зайца? Вот: сборник «Дорога». Был пьяницей, боролся с алкоголизмом? Написал дивную книгу «Джон Ячменное Зерно». Хотел стать фермером и добросовестным предпринимателем? Чудные повести «Время-не-ждет» и «Маленькая хозяйка большого дома».