Огонь и крапива (СИ)

Тёмные корявые ветки перепутались над его головой. Свет луны почти не проникал сквозь завесу туч. Энмор шагал по бурым, мокрым листьям, которые совсем ещё недавно были такими красивыми и яркими. Его красные глаза, почти не мигая, вглядывались в темноту. Впрочем, не столько зрение вело его в эту ночь, сколько интуиция. Энмор чувствовал, что некромант впереди, и знал, что отставать нельзя, но и догонять слишком быстро не следует. Если он нападёт на лича раньше времени, то либо спугнёт его, либо разозлит, а нет ничего хуже мертвеца, испытывающего злость.

Длинна, длинна была эта тёмная осенняя ночь… По подсчётам Энмора, до рассвета оставалось ещё два часа, когда он наконец добрался до места. Здесь след лича был таким широким, его покрывало так много мёртвой, сгнившей, травы, что противный сладковатый запах разносился повсюду. Впереди, сквозь ветви деревьев, пробивался свет от костра. Спрятавшись за одним из нетронутых злой магией кустов, Энмор осторожно выглянул вперёд.

Перед ним открылась небольшая поляна, почти идеально круглая, поросшая густой травой, в которой прятались последние цветы. Со всех сторон поляна была окружена лесом, но с южной стороны, прямо перед глазами Энмора, возвышалась скала. Вершина и склоны скалы поросли мелким кустарником, ежевикой и ёлочками, но тот склон, который выходил к поляне, был обрывистым и гладким, как стена. То была Синяя Скала – древний Кладезь волшебства. Иол рассказывал Энмору, что Кладезей волшебства было не так уж много, и побывать там было мечтой и одновременно страхом для всех волшебников. Мечтой – потому что Кладези наделяли пришедшего могуществом. Страхом – потому что сила таких мест была слишком велика, и порой могла поглотить неудачливого искателя приключений.

Похоже, некроманта это не испугало. Он сидел прямо в центре поляны, спиной к Энмору.

Молодой волшебник вглядывался в его фигуру – и в самом деле, невысокую, бедный страдалец Рихан не обманул – закутанную в чёрный, как ночное небо, плащ. На первый взгляд, некромант сидел абсолютно неподвижно, но через несколько минут Энмор заметил, что он чуть-чуть раскачивается. Осторожно, стараясь не зашелестеть ни одним листком, Энмор двинулся в сторону, огибая поляну по кругу, и вскоре его глазам открылся плоский, как стол, камень, лишь на дюйм поднимавшийся над травой. Некромант сидел перед камнем, расставив на нём маленькие бутылочки. Всего бутылочек было четыре. Даже на таком расстоянии Энмор каким-то чутьём понял, что в бутылочках – кровь.

Внезапно некромант запел, и Энмор оцепенел от ужаса и изумления – потому что из-под грубого чёрного капюшона полился нежный, мелодичный девичий голос, который он последний раз слышал лишь сегодня утром.

Голос пел негромко, но старательно, выводя жутковатую монотонную мелодию. Все слова были Энмору непонятны, но слушая их, он ощущал, как будто холодные сухие щупальца лезут ему под одежду, трогая его кожу и пронзая до самых костей холодом и страхом. Оцепенев от потрясения, он не мог сдвинуться с места, и не сразу заметил, что песня вдруг прервалась, и скрытое чёрным капюшоном лицо повернулось к нему.

Энмор отпрянул – слишком быстро, врезавшись спиной в предательски зашуршавшую траву. Но он уже понял, что слишком поздно – некромант заметил его. Щупальца магии схватили Энмора, не давая пошевелиться, сдавили ему грудь и горло, и прежде, чем потерять сознание, он успел увидеть в темноте над собой милое лицо Тиориль, искажённое странной, болезненной улыбкой.

========== Глава 11 ==========

Энмор очнулся и не сразу смог открыть глаза. Вокруг него царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра. Болела голова и почему-то руки – как только Энмор смог наконец открыть глаза и посмотреть на свои ладони, то увидел, что они сплошь залиты кровью, вытекшей из аккуратных надрезов между всеми пальцами.

- Не пытайся колдовать, - донёсся до него голос Тиориль, странно глухой и безжизненный. – Я не хочу тебя убивать, но если почувствую волшебство, то мне придётся это сделать.

Помолчав, она добавила:

- Тебе не стоило сюда приходить. Тебе грозит опасность.

- Да что ты, - только и смог выговорить Энмор. Лёжа на траве, он смотрел на невысокую фигуру Тиориль, окутанную чёрным плащом. Бутылочки исчезли: вместо них на каменном алтаре был разведён маленький костёр, отбрасывающий мрачные отсветы на серьёзное лицо девушки. Хотя он осознавал, что перед ним убийца трёх человек, в том числе собственной матери, больше всего его почему-то поражал тот факт, что она изрезала ему руки. Как ни пытался, он не мог представить себе Тиориль, которая забирает кровь у Ильси и Сейдо, или убивает собственную мать – а вот представить то, как она спокойно, аккуратно режет кожу между его пальцев, чтобы он не мог сжать кулаки, оказалось очень даже легко.