Огонь и сталь (СИ)

— Убил бы тебя, — прорычал он, — свернул бы шею голыми руками, — ладонь Соратника переместилась на ее горло. Сжал ровно на столько, чтобы она почувствовала его силу, а Белое Крыло все продолжала странно улыбаться. Вилкас закипал все больше, зверь внутри него, распаленный гневом и хрупкостью босмерки, торжествующе рычал. Пальцы разбойницы сжали запястье северянина, тонкие, смуглые, цепкие, ногти по-звериному острые, раздерут до кости. Воздух вокруг них словно загустел, зарядился яростью, еще мгновение — и оба обратились бы волком и принялись бы рвать друг друга. Но вместо этого они целовались. До нехватки воздуха, будто первый и последний раз в жизни. Вилкас прижал девушку к себе так, что ее ребра жалобно хрустнули, Тинтур в ответ впилась ногтями в его плечи. Они боролись даже сейчас. Не добыча и охотник. Два волка, и ни один не желает сдаваться. Сердце рвалось из груди, стук его был настолько оглушительным, что Соратник даже не услышал, как в комнату вошла Эйла. Охотница удивленно крякнула, завидев северянина и эльфку на полу в объятиях друг друга. То, что Вилкас к остроухой дышит неровно, она знала, но вот отношение босмерки к воину было совсем иным! Они продолжали миловаться, даже не соизволив заметить ее. Соратница раздраженно тактично кашлянула и ударила кулаком по деревянному косяку. Резкий громкий стук заставил воина оторваться от своей беглой висельницы. Во взгляде Вилкаса мелькнул гнев, чуть угасший при виде Эйлы, выражающей неодобрение взглядом и позой. Тинтур отпрянула от юноши, но его руки собственнически обвили ее талию, и норд с вызовом взглянул на Охотницу. Девушка закатила глаза. Временами Вилкас такой же тугодум, как и братец его.

— Выступаем с сумерками. «Серебряная рука» не ждет нападения так скоро, у нас будет преимущество… и ради Шора, Вилкас, отпусти ты ее уже! Не сбежит! А если и сбежит, догонишь, Соратник ты или нет?! — чуть поостыв, Эйла перевела дух. Вилкас дулся, как мальчишка, пойманный на краже пирогов, а Тинтур же улыбалась, опустив ресницы. Она коснулась губами лба воина и выскользнула из его рук прежде, чем он успел возразить. Охотница презрительно фыркнула, глядя на брата по оружию, чье выражение лица было до отвращения нелепым и смешным. Помилуй Кин, почему все мужики иногда такие дураки?

***

Башня близ Висельной скалы сиротливо жалась к горе, куталась в сизую дымку тумана будто в теплую шаль. Колья возле ворот были увенчаны волчьими головами, слишком крупными, что бы принадлежать простым волкам, с оскаленными окровавленными пастями, с остекленевшими человеческими глазами. Воины клана «Серебряная рука» лениво прогуливались по двору, были слышен смех и пьяные песни. Недавняя победа над старым оборотнем опьяняла и кружила голову. Уж теперь зверье безбожное поняли, наконец, с кем дело имеют! Пара таких набегов — и от Круга одни хвосты останутся! Да и остальным спуску давать нельзя, мстить же пойдут. Выделать шкуры оборотней да сшить себе плащи! Тогда-то молва о них далеко, до самого Саммерсета пойдет!

Караул в этот вечер не выставили. Пусть ребята все вместе отметят, за успех свой чашу поднимут. Скоро стаю вырежут, а затем и вампирами займутся. Ходят ведь слухи о целом замке кровопийц на западе Скайрима. Выкурить нечисть оттуда, развеять пепел по ветру и самим занять крепость. И будут жить не хуже ярлов!