Огонь и сталь (СИ)

Босмерка хотела сделать вид, что не слышит воплей Хранителя священных мощей, но шут пронесся мимо нее, путаясь в чем-то напоминающим спутанную рыболовную сеть. Имперец возбужденно хихикал, облизывая губы, прыгал на месте под веселый звон бубенцов своего колпака. Пудра осыпалась с его лица невесомой нежной пылью.

- Идем-идем-идем, Говорящая! Идем, поймаем Цицерону русалку! Да, да, поймаем русалку, холодную, голую, рыбой воняющую… - постепенно мужчина мрачнел, его энтузиазм гас все больше и больше, - мокрую такую… скользкую…

- Ну, а русалка тебе на что? Уху варить собрался?

- Нет! Цицерон посадит ее в бочку и будет… будет…

- Солить? – хихикнула эльфийка, на что гаер оскорбленно засопел.

- Нет! Бедный Цицерон такой одинокий… ему не с кем играть… даже Слышащая больше не берет его с собой, таскает этого ведуна! А так у него будет русалка!

- Может, лучше собака? – Гешу и Ашайет имперца не выносят и к себе не подпускают. - Или кошка?

- Кошка?.. кошка… кошка?! Я маленьких котят люблю, крысиным ядом их кормлю, - расхохотался мужчина заливисто, накидывая на себя сеть словно плащ. Тинтур только покачала головой.

Небо на горизонте синее до бархатной черноты, по которой рассыпались сверкающие звезды, раскинулись, кажется, привольно и беспорядочно, но складываются в созвездия, чей свет постепенно тает, не устояв перед рассветом. Нежно-алые облака пронизаны первыми лучами солнца, которые серебрят волны моря Призраков, с тихим шепотом набегающих на берег. Цицерон, путаясь в своей сети, кинулся к воде, явно собираясь ловить морскую деву без приманки. Хоть бы серьги какие взял или бусы. На что там клюют русалки? Тинтур подняла воротник плаща, с упоением вдыхая колючий морозный воздух. Она дочь Валенвуда, из рода охотников… но здесь, в крае снегов, среди убийц и вампиров Тинтур Белое Крыло чувствует себя на своем месте. Дома. И это истинно правильно. Раздался плеск, и Цицерон, отплевываясь и фыркая, забился в набегающих на берег волнах, тщетно пытаясь высвободиться из тугих нитей сети. Солнце, отражаясь в воде, вдруг озорно светит прямо в глаза эльфке, и босмерка слабо улыбнулась, сморщив нос. Какая разница, Скайрим ли, Валенвуд… главное – она нашла свою Семью.

***

Нефтис с сердитым шипением вцепилась едва прорезавшимися зубками в край шкуры, свисающей с постели, и потянула на себя. Слишком тяжелая, она никак не хотела поддаваться, и котенок после нескольких бесплодных попыток уселась прямо на пол и обиженно захныкала. Бриньольф тяжело вздохнул сквозь сон.

- Твоя дочь проснулась, - пробормотал он Ларасс, уютно устроившейся у него на груди. Каджитка меланхолично шевельнула ушами.

- Теперь это и твоя дочь тоже, - промурлыкала воровка, легонько царапнув норда по плечу. Мужчина горестно вздохнул, но глаз так и не открыл, - сейчас она сильнее расплачется и разбудит Санеру и Дро’Оана.

- Кто из нас мать, детка, - ты или я? – Соловей повернулся на бок спиной к сутай-рат, бессовестно перетягивая на себя шкуры. Нефтис уже ревела практически в голос больше из вредности, нежели от обиды, упорно дергала за шкуру и тянулась к матери, но ножки еще плохо держали девочку. Плюхнувшись на пол в очередной раз, она заплакала уже по настоящему от боли. Глаза Бриньольфа тут же распахнулись, он сел на постели и протянул руки к плачущему котенку. Нефтис шмыгнула носом, небесно-голубые глазки блестели от слез. Северянин прижал девчушку к себе, укачивая ее и поглаживая по головке. Шерстка у дитятка словно пушок, мягкая, у матери ее пожестче будет. Малышка доверчиво прильнула к вору, спрятав мокрую от слез мордочку у него на плече.

- Ну, ну, моя маленькая, не рыдай, - мужчина прижался небритой щекой к макушке Нефтис, чье жалобное хныканье сменилось ласковым урчанием, - с папкой хочешь спать? Папка тебя сейчас уложит… пока мать дрыхнет, словно не котяра она, а сурок.

- Ты поговори мне, - сурово бросила Дхан’ларасс, качая колыбель в пустой надежде успокоить детей, но разбуженные всхлипами старшей сестрички котята пищали и все норовили вылезти из кроватки. Каджитка подхватила сына и дочь на руки и вернулась в постель. Бриньольф, подложив руку под голову, возлежал на перине, а Нефтис, ворча, топталась у него на животе. Норд чуть слышно кряхтел, когда малютка особенно сильно давила острыми локтями и коленями ему на живот. Сутай-рат скользнула под бок вору, устроив голову у него на плече, и Соловей обнял ее за плечи. Санера сонно посапывала, ткнувшись носом в подмышку матери, Дро’Оан устроился на подушке, свернувшись клубочком. Соловей протяжно зевнул, свободной рукой протирая глаза.

- Когда ж они уже вырастут, а? – простонал он горестно, почесывая крошечное ушко котенка. Ларасс потерлась носом об его шею.