Огонь и сталь (СИ)

- Очень смешно, - буркнул Карджо невесело. Он бродил по этим катакомбам, отбиваясь от злокрысов, а Ларасс насмешничает. Сутай-рат отвел взгляд, почесывая затылок. Серебряный медальон лег на деревянную столешницу с тихим звоном. Украшение излучало мягкое сияние. - Вот… это для моего ребенка.

- Хм, да что ты, - усмехнулась воровка, подцепив пальцами тонкую крученую цепочку. Караванщик взглянул на нее недоуменно, - у меня трое котят. И как предлагаешь его делить? Одному цепочку, а остальным половинки амулета?

- Трое… - эхом повторил каджит, слабо улыбаясь, - не каждому боги подарят троих детей. Они… здоровы?

- Да, сейчас они спят, - отрезала Ларасс. Интересно, кто же проболтался? Хотя по Рифтену итак гуляют слухи. Словечко от одного, от другого… вот тебе и сплетня. - И что же заставило тебя вдруг вспомнить обо мне? – амулет упал на стол с тихим печальным звоном. Серые глаза сутай-рат были преисполнены печали.

- Азурах плачет, глядя на тех, что бросает своих детей, - взгляд Карджо ожесточился, - каджит видит иные серьги в твоих ушах. То есть признаешь бесхвостого своим?

- А тебе-то что? – яростно прошипела Соловей, вскакивая. - Смотрите на него, явился спустя зиму! Думал, ждать буду тебя? Сам поди не шибко тосковал.

- Ты даже не захотела сказать мне, кого родила, так что не смей обвинять каджита! – шерсть вдоль головы Карджо встала дыбом, увенчав его воинственным гребнем. - И греешь сейчас постель человеку как жена его! А что, если надоешь ты ему? Для него серьги – мелочь, украшение пустое! Бросит он Ларасс одну, опозоренную и несчастную

- А ты меня счастливой оставил! – ощетинилась воровка. - Еще и с брюхом в придачу!

Но ядовитые, полные злобы слова Карджо все же взошли ростками сомнений в душе гильдмастера. Что если правда, Бриньольф позабавится с ней да бросит, как игрушку надоевшую, а сам скользнет в объятия Хельги, искусством Дибеллы наслаждаться? Каджитка соскочила на пол, ее бирюзовые глаза пронзили караванщика гневным взглядом, - все сказал? Теперь убирайся с глаз моих, иначе велю Могильщику искупать тебя в стоке!

Каджит неспешно поднялся на ноги. Глупостью, пустой суетой было надеяться на то, что забудутся между ними обиды, и вновь он обретет то, что потерял. От чего отказался столь бездумно. Лунный амулет одиноко поблескивал, и Карджо, будто прощаясь, провел по нему кончиками пальцев.

- Ты отдашь его моему сыну? – глухо произнес он, не глядя на Дхан’ларасс. Ее протяжный вздох осел на усах воровки.

- Отдам, - кивнула она, помедлив с мгновение, - а дочек, значит, без приданого оставишь.

- Я принесу им серьги, - с готовностью выпалил Карджо. Его хвост счастливо метался из стороны в сторону. Он опустил вдруг голову и попросил почти робко:

- А можно… ли каджиту посмотреть на них?

- Дети еще спят…

- Уже нет, - заявил Бриньольф, вваливаясь в таверну. В одних сапогах и штанах из мягкой шерсти, он подошел к Ларасс и приобнял ее за талию. Кончик хвоста караванщика дернулся, кончики острых ушей слегка подрагивали. - И все трое требуют завтрака. Потому, детка, будь хорошей киской, покорми кровиночек.

Карджо глухо зарычал. Воровка опустила голову, и ее острый локоть двинул так норда в живот, что мужчина сдавленно охнул, согнувшись пополам. Векел Воин, знай себе, ухмылялся за стойкой, ехидно щурился, глядя то на каджита, то на вора, который хватал ртом воздух. Хвост гильдмастера извивался змеей, выдавая ее беспокойство, караванщик же прижал уши, усы гневно топорщились. Не будь Бриньольф так занят попытками глотнуть кислорода, наверняка бы померился с котом угрожающими взглядами. Хотя с одним уже домерился… до горячечного бреда и воспаления. Караванщик хмуро повел плечами.

- Каджит придет в следующий раз.

- Не стоит тебе соваться сюда лишний раз, - золото в ушках Ларасс тонко звякнуло, - сама тебя найду, если будет нужда. Сейчас тебе лучше уйти.

Усы сутай-рат огорченно поникли. Сухо кивнув, он поплелся обратно через мостик к двери, ведущей в Крысиную нору. Не за чем ему знать о тайных ходах Гильдии, вообще он сглупил, явившись сюда. Могильщик проводил Карджо угрюмым взглядом, губы имперца беззвучно шевелились.

- И чего ему надо было? – сварливо буркнул Бриньольф, потирая место ушиба. В уголках его глаз поблескивали слезы, на животе растеклось бледно-алое пятно. Гильдмастер небрежно пожала плечами.

- О детях вспомнил, - истомно промурлыкал она, ласково проводя коготками по обнаженной груди мужчины, не сильно, до тонких белых полос. Ловкие пальцы воровки, чуть поигрывая, устремились к плечу Соловья. Вор негодующе фыркнул.

- Вовремя, нечего сказать! Нефти почти ходить научилась, а Нери уже говорить пробует, - уши Дхан’ларасс недовольно дрогнули, хвост ударил ее по бедру. И кто придумал сокращать имена ее дочерей столь… безвкусно и глупо?! Норд тем временем поднес амулет Карджо к лицу, оценивающе прищелкнув языком. - Так себе побрякушка. У Мадези за десять септимов можно купить и получше. И что, один на троих? Щедро, нечего сказать!