Огонь и сталь (СИ)

— Я… я не знаю! — зарычала она сквозь слезы. — Просто… больше некого! Говори! Расскажи мне что–нибудь, только не молчи, — девушка плотнее запахнула шкуры в тщетной попытке унять бьющий ее озноб. — О чем угодно… об Отце, о Сиродиле, о Чемпионе Арены, о Белламоне…

— Прекрасная Слышащая хочет услышать историю о смерти, мести и предательстве? — призрак ласково коснулся ее волос. Словно прирученные солнечные лучи… но Деметра недовольно тряхнула головой. Спектральный, мертвый, фантом!.. слишком холодный. Призрак. Чужой. А она хочет тепла. Тепла и крови.

— Не хочу слушать, — серые глаза лучатся голодным блеском, клыки царапают нижнюю губу, — хочу, чтобы ты убил этого старика.

— Трактирщика? — если Люсьен удивился, то виду не подал. Смерть не вернет жизни, но Ситис будет рад еще одной душе в его бесконечных чертогах, которые огласятся плачем и стенаниями новоприбывшего несчастного. Невинная жертва, несчастный старый норд, которому не повезло сообщить магессе о гибели ее мужа. Тем слаще будет его смерть, тем ценнее она. — Может, стоит тогда провести Таинство? Что бы Мать Ночи знала, что долг, уплаченный кровью, погашен ради Слышащей…

— Убей его и убирайся! — взвизгнула блондинка. Слезы градом катились по бледным щекам, в серебристо–серых глазах вспыхнул гнев. — Надоело мне твое шипение! Лизоблюд! Убирайся, слышишь?! Вон!!

Служить Слышащей нелегко… любовь и ненависть к ней переплетены так тесно, что Лашанс не понимает, что в нем больше — восхищения той, что удостоилась столь великой чести, или презрения к жалкой смертной. Он знает, как страдает по ней Хранитель Мощей, призрак видит и слышит гораздо больше, нежели живой. Шаги его неслышны, и немногочисленный посетители «Серебряной крови» не замечают его фантомного силуэта. Какой–то наемник дремлет у жарко пылающего очага, грезя о грудастой дочке трактирщика, старуха мрачно латает льняную рубаху, юноша, подметающий пол… Клепп стоит за прилавком, рассеянно протирая стойку грязной тряпкой, что–то бормоча себе под нос. Слабый, немощный… хватит и удара кинжала. Но Люсьен не будет терзать старую плоть священной сталью Темного Братства. Стоя за спиной норда, призрак смыкает ледяные пальцы на тощей шее трактирщика. Холод стремительно растекается по горлу и груди Клеппа, старик выронил тряпку, рванул за воротник рубахи, пытаясь глотнуть воздуха, но руки ассасина сжались сильнее. Трактирщик захрипел и упал лицом прямо в миску с похлебкой. Лашанс надавил ему на затылок. Много сил не требовалось. Старик слаб. И болен. Когда северянин перестал сопротивляться, ассасин скользнул в спасительный мрак. Тело Клеппа свалилось на пол, старуха подняла выцветшие глаза от шитья и презрительно скривила губы.

— Ты чегой–то, пенек старый, развалился–то, а? День не закончился еще, скоро стража подтянется, а чем нам их потчевать?! А ну вставай да ступай за медом!

— Я схожу, матушка, — миролюбиво улыбнулся юноша с метлой. Фрабби метнула на сына тяжелый взгляд.

— Нет уж, пусть батюшка твой, недотепа, сходит!.. эй, Клепп! А ну вставай, — норжанка тяжело поднялась на ноги и поковыляла к мужу. — Клеппик… — при виде посиневшего лица старика и вывалившегося из его рта языка торговка завопила, — Клепп! Муженек мой любимый! На кого ж ты мне покинул, вдовою оставил?! — рыдая, она упала на хладную грудь мужа. Хрейнн кинулся к ней, по-прежнему не выпуская метлы из рук. Завывания Фрабби разбудили Ворстага, который чуть не свалился со стула. Горестный плач огласил таверну, перепугав постояльцев. Слышащая соизволила выглянуть из комнаты. Закутанная в черные шкуры, по которым привольно раскинулись золотистые локоны, она скользнула равнодушным взглядом по стенающей старухе. Уголки губ чуть приподнялись, но уже через долю мгновения слезы наполнили сверкающие сталью глаза, и, всхлипнув, она скрылась в номере таверны.

***

Маг метался в горячечном бреду. Он звал свою жену, отца, какую-то Аннику, то вновь впадая в забытье, устремив невидящий взгляд в потолок, то снова проваливаясь в зыбкий сон. Тинтур перевернула прохладный компресс у него на лбу и, чуть приподняв голову северянина, аккуратно влила меж его запекшихся губ целебное снадобье. Онмунд поперхнулся и закашлялся.

— Не потчуй его шибко, — наставительно буркнул Ингвар, подбрасывая дров в очаг, — ежели клинок отравлен был, то у него все назад пойдет.

— Рана чистая, а ему сил набираться надо, — эльфийка вытерла подбородок колдуна, вновь задремавшего. Бледный до синевы, дыхание с хрипами вырывалось из тяжело вздымающейся груди. На смену жару пришел озноб, норда била крупная дрожь. Босмерка поправила его одеяло, накинула сверху выделанную медвежью шкуру. Онмунд прерывисто вздохнул.

— Деметра… — прохрипел он, с неожиданной силой схватив Белое Крыло за запястье. — Деметра… ты здесь?.. не уходи!.. пожалуйста!..

— Тише, — Тинтур мягко расцепила пальцы северянина, — никуда Деметра от тебя не денется.

— Правда?! — синие лихорадочно блестящие глаза мага пронзили девушку вполне осмысленным взглядом. Эльфийка слабо улыбнулась.