Огонь со мной

— Глупость! Если хочешь, чтобы они проявили себя, отправь их к акритам, а выживших уже сможешь наградить.

— Очень смешно! Я не желаю им смерти, я хочу, чтобы они… могли выпустить пар.

— Думаешь, они не способны справиться с акритами?

Я знаю, что его миньоны с ними не справятся, я в этом просто уверен. Только я смог создать кого-то сильнее акритов. Хотя чему тут удивляться? Я всегда выжидаю, присматриваюсь и если уж делаю ход, то наверняка — шах и мат! Возвращаясь к игре, брат не забил ни одного шара, и дело теперь за мной.

— Тебе известно, что с акритами никто не справится…

Кроме моих магов, разумеется, но об этом я промолчу, не буду злорадствовать, мне надо отвлечь Хафа, а не разозлить.

— Но, Дуфф, пойми: ведь дело не всегда в победе, иногда важен сам процесс.

Спорно, очень спорно!

Вернув свое внимание к игре, я, рассчитав удар, отправил биток четко в красный шар, загнав его в дальнюю лузу.

— Отличный удар, брат!

Без тебя знаю, я тренировался веками, пока коротал время в своем вынужденном заточении, продумывая план мести.

Обойдя стол, я вернулся к месту, где до этого оставил свой бокал с виски, и сделал глоток обжигающей жидкости. Блаженство. Не зря я отправил слуг брата на поиски именно этого виски.

— Ты совсем не пьешь? Тебе не помешает иногда расслабляться. — Хаф лишь вертел бокал в руке, гоняя по нему лед.

— Ты отправил за виски кого-то из моих онгхусов? Ты ведь знаешь, что они не твои личные курьеры во внешнем мире? Их возможности телепортации связаны лишь с душами, которые направляются ко мне.

— Я их не сильно отвлек от твоих великих целей, я лишь попросил по пути заскочить к одному толстосуму, который на аукционе в 2010 году приобрел этот виски.

— Ты что, украл это?

— Да, и это делает его еще вкуснее! Разве нет?

В этот момент я ощутил тревогу, но пытался ее скрыть от брата.

Я чувствую, что Источник пребывает в ужасном месте в опасной компании. Мне необходимо оказать помощь и сделать это незаметно. Если задействовать свои силы напрямую, то это, во-первых, заметит Хаф, во-вторых, разозлит Фейсала, а этого черта лучше сейчас не беспокоить. Надо отвлечь хотя бы Хафа, еще немного… использовать силу, но так, чтобы он не обратил на это внимания.

— Тут темно, не вижу, куда загнать шар.

Жестом руки я вызвал огонь, все свечи стали гореть ярче, а в камине вспыхнуло пламя. Если использовать силу регулярно и на виду у брата, он перестанет удивляться всплескам божественной силы в своих землях. И если для этого мне надо построить арену для его рабов или играть с ним в бильярд, то так тому и быть. Это не самое противное, что мне доводилось делать в жизни.

Пока Хаф осматривал помещение, я немного отвернулся от него и закрыл глаза, прислушиваясь. Я это делал на протяжении бесконечности, как мне кажется. Все, что мне оставалось, — слушать и ощущать. Боль и смерть моих детей, их страдания и лишения. А я в первый и, надеюсь, последний раз ощущал свою… слабость. Я не был готов к подобному, я не мог этого рассчитать. Я до последнего не мог в это поверить! Они не могут убить моих детей!

Но они смогли и убили!

Не так давно я очнулся, как от кошмара, преследовавшего меня уже давно, — боль, ощущение страха! Паника, я даже не мог толком понять, что со мной, но я точно знал, что я не один. Есть кто-то родной, и я им нужен. Ощущение странное для меня, почти забытое. Нечто похожее происходило в моей душе, когда я создавал магов, но после приговора во мне умерло все: ощущения, ожидания, цели и надежды. Но вдруг я почувствовал это опять! Вскочив, я долго пытался понять, в чем дело. Этого не может быть! Этого просто не может быть! Какое-то время я даже отгонял навязчивую мысль, чтобы проследить за тем, что я чувствую, а когда рискнул, то просто пришел в ужас! Осознание одновременно обрадовало меня и ужаснуло. Ужаснуло тем, что я вновь могу это пережить — боль потери, предательство, беспомощность.

Я приставил кий к столу, а сам направился к барному шкафу.

— Но сейчас твой ход. Ты ведь забил шар?

— Я нарушил правило — использовал телекинез, просто ты этого не заметил, — постарался я отвлечь Хафа, чтобы он не смотрел на меня и в мои глаза, которые могут выдать использование мною силы большей, чем просто телекинез.

Надо втереться в доверие, надо заслужить его любовь! А после ударить по самому больному — по любви и доверию брата. Одним ударом двух зайцев? Отомстить и спасти! Что мне важнее: месть или спасение? Еще один вопрос, на который я не могу ответить сегодня.

— Отец сегодня мне сообщил, что уже давно пытается связаться с тобой, но ты не отвечаешь на его призыв.

Я почти готов свернуть брату руку, услышать хруст его сломанных костей, готов закричать от ярости: нет у меня Отца, у меня есть только мои дети, не всех их убили! Вернее, были, вы забрали их всех, почти всех! Вновь это мерзкое ощущение беспомощности взорвалось в моем сердце, но я не намерен более этого терпеть, на сей раз я не останусь в стороне, даже если понадобится уничтожить того единственного, кто до сих пор на моей стороне.