Огонь желаний

- Мне бы очень хотелось иметь твой большой портрет, который бы запечатлел тебя такой, какая ты сейчас. Пусть даже набросок, сделанный тем умным молодым человеком, чьи рисунки я обожаю. Как же его зовут?..

- Чарльз Дана Гибсон, - машинально ответила Вада.

- Да, да, Гибсон, - повторила миссис Хольц. - Я уверена, что тебя бы он удостоил такой чести. Ты как раз в духе его героинь - "Гибсонова девочка", как называют этот типаж.

Вздохнув, миссис Хольц продолжила:

- Твой отец никогда даже в мыслях не допускал, чтобы твои фото украшали популярные журналы или мерзкие дешевые газеты, которые продают на каждом углу.

- Думаю, он сам назначал редакторов многих газет, - сказала Вада.

- А почему бы и нет? Твой отец мог все; кроме того, он сам владел несколькими газетами. Во всяком случае, отсутствие шумной рекламы позволило тебе спокойно жить; я всеми силами ограждала тебя от пошлости, которая крутится рядом с американскими дебютантками.

- У меня нет никакого желания бывать на нью-йоркских балах или общаться с людьми, которые не хотят, чтобы я была среди них. - Вада произнесла это почти вызывающе.

- Ну что ты! Они хотят видеть тебя в своем ГФУГУ, - возразила миссис Хольц, - но в Нью-Йорке нет таких пышных и блистательных развлечений, какие будут у тебя в Англии.

- Когда я стану герцогиней?

- Да, герцогиней, - с гордостью ответила мать.

Помолчав, Вада сказала:

- Мама, я хочу кое-что тебе предложить. Позволь мне всего год пожить обычной светской жизнью, встречаться с молодыми людьми, которых ты сама мне выберешь, - в Нью-Йорке или любом другом месте Америки. Если за это время я не встречу того, кого полюблю, я поеду в Англию.

Миссис Хольц рассмеялась.

- Но право же, Вада, как можно быть такой наивной? Неужели ты такая глупенькая, что думаешь, будто английские герцоги станут ждать, пока американская наследница соблаговолит отыскать их, - словно это грибы в лесу.

И она снова разразилась смехом.

- Моя дорогая, встретить герцога совсем не просто. Их всего-то около тридцати, и они прекрасно понимают, сколь привлекательно их высокое положение!

Вада взглянула на мать, но та продолжала:

- Если бы я не училась вместе с матерью герцога в школе во Флоренции, тебе бы никогда не представилась такая возможность, но наша дружба продолжается все эти долгие годы.

Миссис Хольц выдержала паузу.

- Когда вдовствующая герцогиня приезжала шесть лет назад в Америку, она жила с нами на Лонг-Айленд. Тогда мы все и обсудили, правда, в общих чертах, тем не менее хорошо представляя, что может произойти, когда ты станешь взрослой.

- Я помню герцогиню, - сказала Вада, - она внушала мне страх.

- Герцогиня происходит из очень старинного английского рода, - объяснила миссис Хольц, - и поскольку земли ее отца-маркиза граничили с угодьями герцога Грэнтама, было благоразумно решено соединить в браке обе эти семьи.

- Она, должно быть, знала герцога с детства, - сказала Вада. - А ехать в Англию, чтобы выйти замуж за человека, которого раньше никогда не встречала, совсем другое дело.

- Но вы встретитесь, и ты будешь помолвлена, - сказала миссис Хольц. - О скоропалительном замужестве или о чем-то подобном нет и речи.

Ход собственной мысли ее удовлетворил.

- Обещаю тебе, это будет самая блистательная свадьба, которую запомнит вся Америка.

- Ты действительно думаешь, что мне это может понравиться? - спросила Вада.

- Всем нормальным девушкам нравятся их свадьбы, - парировала миссис Хольц. - Такое событие будет впервые в твоей жизни, когда нет ни соперниц, ни равных тебе. Ты невеста, и к тебе приковано всеобщее внимание.

- Но потом, когда свадьба закончится, останешься наедине со своим женихом. - Голос Вады прозвучал не очень счастливо.

- В твоем случае - с женихом, достойным уважения. Ты с ним встречаешься на равных: ты ему - огромное состояние, он тебе - положение и титул, которому нет цены!

В комнате воцарилось молчание. Затем Вада встала и нервно направилась к фортепиано.

Она взяла ноту, присела и заиграла вступительные такты Свадебного марша Мендельсона. Затем закрыла крышку инструмента, поднялась с табурета и подошла к окну.

- Иного пути нет, - тихо объяснила миссис Хольц. - Обещаю тебе, если последуешь моему совету, ты будешь намного счастливее, чем отдав предпочтение любви - чувству обманчивому, вероломному и часто жестокому.

Вада по-прежнему смотрела в окно. Через несколько минут миссис Хольц оживленно продолжила свои рассуждения:

- Все уже устроено, и мисс Спарлинг согласилась тебя сопровождать до тех пор, пока не передаст с рук на руки матери герцога.

- Нэнси Спарлинг? - переспросила Вада.

- Да, дорогая. Ты помнишь ее? Это сестра епископа из Нью-Йорка, очень обаятельная женщина. Она любит путешествовать и очень много ездит. Я буду совершенно спокойна, зная, что ты под ее присмотром.

- Когда мы уезжаем? - тихо спросила Вада. Глаза миссис Хольц победоносно сверкнули она поняла, что ее дочь приняла как неизбежность то, что ей уготовано.

- На следующей неделе.

- На следующей неделе? - Вада отвернулась от окна. - Но это невозможно!

- Почему? - поинтересовалась ее мать.