Ограда

Осеребренных трав густые завитки
Стезю мою каймят парчою пышной.
Иду по ней скользя. Шаги мои легки.
Отторгнут ими хруст и шелест еле слышный.

И серебро пестрить кой-где опалый лист,

Во влажной бахроме, как сделанный из воска, –
То свернутый трубой, то сломанный, то плоский.
А воздух солнечный – морозен в иглист.

Вобрало озеро все золото лучей,

И кинуло в глаза слепящими снопами.
Я пробовала лед дрожащими стопами,
И отраженный звук был чище и звончей…

До сих пор

Ночь бледнеет знакомой кудесницею
Детских снов.
Я прошла развалившейся лестницею
Пять шагов.

Коростель – без движения, всхлипывая

В поле льна.
Ровный отблеск на сетчатость липовую
Льет луна.

Я в аллее. Ботинкой измоченною

Пыль слежу.
Перед каждою купою всклоченною
Вся дрожу.

Старой жутью, тревожно волнующею,

Вдруг пахнет.
И к лицу кто-то влажно целующую
Ветку гнет.

Путь не долог. Вот тень эта матовая –

Там забор.
О, все так же дыханье захватывает
– До сих пор!

23 июня 1905

Это ты

Воздух влажной полон истомой,
Песня жниц стоит вдалеке.
Я прошелся вдоль по реке,
И на холм взбираюсь знакомый.

Здесь, на этом мшистом холму,

Я в блаженстве чистом прилягу, –
Буду слушать тихую влагу,
И травы шептанье пойму.

Все вокруг сверкнет, заблестит;

Защекочет мягкое ложе;
Ароматы Августа множа,
Желтый лист спадать зачастит.

И пока меня не прогонит,

Вдруг родясь из неги, гроза,
Я раскрою жадно глаза,
В них полудня чара затонет.

Я из снов и слов красоты

Воссоздам лицо херувима,
И, поймав, что в нем уловимо,
Улыбнусь, шепча: это – ты.

Noel

О, березы, родные березы
Вкруг барсучьей норы.
Вы свидетели чистой поры.
Вы видали улыбки и слезы.
О, березы
Вкруг барсучьей норы.

Я сходил с невысокой горы,

Той, где призрак Эдгара;
Целовал разрушенье коры,
Что в волненье невинной игры
Совершила влюбленная пара;
И склонялся мне призрак Эдгара.

О, невинности робкая чара!

О, богиня немеющих мест!
Сколько раз проходил я окрест –
Ярким днем, при сверкании звезд, –
Не боясь оскудения дара,
Оскудения сна этих мест.

И в последний к заветным приезд,

В дни, когда бушевавшие грозы
С корнем вырвали все не от прозы,
Я свой поднял завещанный крест
Близко мест,
Где цвели вы – когда-то! – березы.

1907–1917.